Дом на глухой окраине

Приближающиеся шаги Вика услышала слишком поздно. Она резко присела, прижимая к себе уже снятое платье и стараясь не дышать. Голос Ильи она узнала сразу и оттого еще плотнее слилась с кустами. С кем он говорит, было неясно, но по слезливым ноткам Вика предположила, что это — Женя, которой сейчас полагается участвовать в поисках собственного ребенка.

— Так что ты решил?

— Пока ничего, думаю.

— И долго собираешься?

— Мне казалось, у тебя были какие-то другие дела…

Женя замолчала, и Вика чуть не высунулась из кустов, думая, что они ушли, но снова заговорил Илья:

— Прости, не надо было…

— Почему?.. Почему ты ничего не делаешь? — Женя всхлипнула, явно намереваясь разразиться слезами, потом наступила тишина.

Вика осторожно выглянула из своего укрытия и с изумлением увидела, как Илья обнимает их общую подругу детства и успокаивающе гладит ее по спине. Именно в этот момент Вика начала чувствовать холод, кожа порылась мурашками, в горле запершило. Чтобы не закашлять, она сдавила челюсти руками, но все же издала сдержанный хрип. Илья услышал. Он повернул голову в сторону звука и уставился Вике прямо в глаза. Она нервно сглотнула и попыталась прикрыть платьем свое белье, впрочем, без особого успеха. Предательский приступ кашля снова прорвался наружу, и Женя почти обернулась к кустам, но Илья вовремя ее придержал.

— Давай я тебя провожу.

— Как раньше? — Судя по голосу, она улыбнулась, а Вика про себя возмутилась поведением мамаши, потерявшей ребенка.

— Да.

— А мороженое купишь?

— Прохладно сегодня для мороженого. — Илья, незаметно для Жени, ехидно подмигнул Вике, и та покрылась густым румянцем.

— Все равно хочу!

Илья выпустил Женю из объятий и направился дальше по тропинке, она пошла за ним, продолжая что-то канючить. Отношения друзей детства открылись с новой стороны, и теперь Вика была особенно рада, что уезжает, — тем более после такого позора.

Наскоро натянув родную, пропахшую речкой одежду, она оставила платье висеть на кусте и пошла к дому, отчаянно надеясь, что больше никого сегодня не встретит.

Лев был в саду — с лопатой и мятой коробкой из-под обуви. Выглядел он куда мрачнее, чем накануне, и Вика на всякий случай повернула назад, но была замечена.

— Милая, ты уже пришла?

— Да… Я… на кладбище сходила. — Она навесила на лицо траурное выражение, однако это не помогло.

— А что так далеко? И у нас ничем не хуже.

— В… в смысле?

Вика нерешительно подошла, внимательно к нему приглядываясь. Издевательского тона Лев почти никогда себе не позволял, а если и позволял, то в отношении людей, которых безгранично презирал. О ее приключениях на кладбище он вряд ли знает, так что… Опять соседи наплели что-то о ее прошлом?

— Сама полюбуйся! — Жестом фокусника Лев снял крышку с коробки, и Вика брезгливо шарахнулась, увидев внутри крысиный труп. Зрелище было настолько неприятным, что к горлу подкатила тошнота, и она резко отвернулась. Лев великодушно вернул крышку на место и продолжил копать ямку, пока Вика приходила в себя.

— Вынес бы на помойку, — наконец пробормотала она, все еще не в силах избавиться от впечатлений. — Где ты вообще ее нашел? Не воняло же вроде.

— На крыльце.

— Как? На крыльце? Ну, значит, кот какой-нибудь.

— Да, я тоже так подумал. А потом увидел рядом записку. — Лев вытащил из кармана клетчатый клочок бумаги, на котором вырезанными из газеты буквами было написано: «Убирайся!»

— Обычное дело, — хмыкнула Вика. — Мы тут и не такое… — Под его мрачным взглядом она осеклась и серьезнее добавила: — Они добились своего, мы же и правда уезжаем.

— Неправда, — передразнил Лев. — Мои колеса доставят только через пару дней, и ты бы знала, во что мне это влетело! В этой дыре о нормальных машинах никто не слышал. А крысу я хороню, потому что ее замочили из-за нас! Мы ей должны!

— Ну, прям так уж из-за…

— А из-за кого? Из-за твоего деда? Его тоже отсюда гнали?

— Не смогли, — с некоторой гордостью сказала Вика, хотя повод был так себе. — Я это улажу, идет? Больше не будет никаких подарков на крыльце. Обещаю!

— Интересно, как будешь улаживать? И у них ребенка сопрешь?

Вика, нежно протянувшая руку к его плечу, отшатнулась, как от пощечины, и с болью во взгляде опустила глаза. Лев гневно сжал челюсти, посмотрев на нее, с усилием выдохнул и чуть мягче сказал:

— Ты знаешь, какие слухи о тебе ходят? Да полгорода считает, что это ты похитила Василия. Слава богу, хоть ваш мент так не думает, я с ним сегодня общался. Но это — вопрос времени, когда его заставят присмотреться к тебе внимательнее. И что он увидит?

— Ничего, — буркнула Вика.

— Очень надеюсь. Ты знаешь, от кого этот сюрприз? — Он кивнул на коробку. — У тебя здесь враги?

— Нет у меня врагов, только пара мелких мерзавцев.

— И эти мерзавцы уверены, что ты сперла ребенка, чтобы отомстить Евгении за какие-то ваши детские терки. Ну как это вообще? Тебе самой-то не странно?

— Не особо…

— Вика… Это ведь не шутки. Сегодня крыса, а завтра что?

— Я же сказала — разберусь!