Дом на глухой окраине

Ночная свежесть приятно бодрила, сырой мокрый воздух пока не успел пробраться под халат, домашние тапочки, позаимствованные в фельдшерском пункте, отбивали по асфальту четкую дробь. Сейчас ей уже не было холодно, голова почти перестала болеть, и почему-то тянуло на приключения, хотя Вика сознавала, что в этом есть некоторая ненормальность. Илья периодически пытался развернуть ее в обратную сторону и даже предлагал позвонить Льву, чтобы тот забрал ее домой, но в какой-то момент смирился и, похоже, заинтересовался колодцем сам.

— Может, тебе показалось?

— Говорю, колодец был другим, не таким, как та женщина описала. Ты сам его помнишь?

— Нет, — развел руками Илья. — Кто у нас сейчас колодцами пользуется? Если только ближайшие огородники, но они вряд ли следят за чистотой, так что, скорее всего, тебе сказали правду.

— То есть, по-твоему, у меня галлюцинации?

— Ну… — Он замялся, подбирая слова. — Меня это не смущает, если что.

— И кто из нас больший псих… — буркнула Вика себе под нос и замолчала. Жизнь становилась все более странной и нелепой, доверять своим ощущениям она уже совсем не могла, однако Илья умудрялся быть некой точкой опоры, поддерживавшей даже сейчас, когда сомнения в собственном психическом здоровье почти достигли максимума, а земля частенько уходила из-под ног, причем в самом прямом смысле.

Вика искоса взглянула на Илью и впервые подумала о том, что, если бы она не уехала отсюда в детстве, то он наверняка был бы ее мужем, а Кристина — их общей дочерью. И деду не пришлось бы доживать свои дни в одиночестве. И может, даже у Жени жизнь сложилась бы как-то иначе, раз она не рассчитывала бы на отношения с Ильей.

Сколько всего изменилось бы, если бы трое мальчиков двадцать лет назад явились к нему на день рождения, а затем вернулись домой.

— О чем задумалась? — спросил Илья, будто почувствовав направление ее мыслей.

— У Жени есть отец? — Вика сама не понимала, почему снова заговорила о ней.

— Был когда-то.

— Я не про когда-то.

— Сейчас? — удивился он. — Помер же давным-давно.

— Ну, может, отчим, родственник какой…

— Тетя Надя точно не замужем, близкой родни у них вроде нет. К чему ты это вдруг?

— Да так…

— Знаю я твои «да так»! Выкладывай давай!

— А шуба у Жени была?

— Не то чтобы ты меня пугала, но сейчас ночь, улица безлюдна…

— Была или нет?

— Да откуда я знаю? — возмутился Илья. — Я и свое барахло не особо помню.

— Кристинино же помнишь, — не сдалась Вика. — Сразу мне красное платье нашел. А к Жене у тебя еще и чувства, значит, ты должен был ее разглядывать.

— Нет у меня никаких чувств!

— Но ты же на нее смотрел! Вспоминай: зима, снежки, вы вместе идете из школы…

— Не ходили мы так! Слушай, я уже реально думаю, что тебе в больницу надо!

— …Сияет холодное солнце, снег от него блестит и скрипит под вашими ногами, кругом — невероятно красивая природа, деревья все абсолютно белые, только темные ели местами выглядывают из-под…

— Хватит, мне холодно стало!

— А мне — нет, — с удивлением констатировала Вика. — Ну, в любом случае тебе же наверняка хотелось запустить в Женю снежком, а то и повалять ее в сугробе как следует. И вот тогда ты подумал…

— «Влетит мне за эту шубу». — Илья повернулся к ней с выражением бескрайнего изумления на лице. — А ведь и правда! Была у нее в детстве шуба! Что нам это дает?

— Ничего, — буркнула она, сожалея, что так легко его разочаровывает. — Абсолютно ничего.

— Тогда к чему…

— Вон колодец. — Вика указала куда-то в темноту. — Сам проверишь?

Илья без особого желания подошел к колодцу, подергал дверцу и повернулся к Вике.

— Тут закрыто.

— Не может быть! — Она подбежала к нему, запутавшись в чужих тапочках, чуть не упала и ухватилась за низкую скамейку, на которой сидела днем. Илья аккуратно придержал ее за талию, но убрал руку, как только Вика распрямилась. Она ощутила досаду, в которой сама себе ни за что не призналась бы, и со всей силы дернула за дверцы. Звякнула толстая цепь, небольшой навесной замок глухо ударился о доску.

— Закрыли после твоих водных процедур, — предположил Илья. — И правильно сделали.

— И как я теперь узнаю, что там? — Вика со злости лягнула колодец и тут же скривилась от боли в ноге. Она села на скамейку и принялась растирать ушибленную ступню, а Илья осмотрел местность, насколько позволяла видимость.

— Кружки, про которую ты говорила, тут нет, — резюмировал он. — Но она вполне может быть внутри.

— У кого ключ?

— Без понятия. Узнаю, если хочешь, но, честно говоря… Оно тебе надо? — Илья уселся рядом, и теперь Вика могла ощущать его тепло, контрастировавшее с холодом и сыростью, которыми заметно веяло от колодца.

— Не знаю, — подумав, сказала она. — В общем-то, это ничего не меняет.

— Вот именно. А поимка убийцы очень даже изменит.

— Ловить будем на живца?

— Живец теперь слишком покоцанный, я даже не знаю, клюнет ли на него кто…

Вика шутливо пихнула его в бок и серьезно спросила:

— Что это ты не уговариваешь меня покинуть город?

— Бессмысленное сотрясание воздуха. Раз уж ты вышла на тропу войны, придется тебе помочь.

— Интересно как?