Дом на глухой окраине

Вика задумалась. Действительно — что? Отношения с Женей ни лучше, ни хуже не станут, чего там хочет тетя Надя, вообще не имеет значения, в детских воспоминаниях уже тоже ничего не поменяется, а дед рано овдовел и в принципе мог себе позволить небольшой роман с домработницей… Но почему тогда так больно и почему вероятное родство буквально шокирует?

— Теперь хоть ясно, чего она настолько чокнутая, — пробурчала Вика. — Гены — дело такое…

— Да перестань. Вы обе вполне нормальные, просто у вас… своеобразная жизнь.

— Спасибо, что подбираешь слова.

— Вика, не изменилось ровным счетом ничего.

— Меня пыталась убить родная тетя…

— У нее стресс.

— Естественно. Ведь мой двоюродный брат… Господи, мой двоюродный брат пропал…

— Тоже ничего нового, кроме…

— Ты не понял! — Вика вскочила и лихорадочно заходила по комнате, сама этого не замечая. — Вася — мой двоюродный брат! И его похитили, когда я вернулась!

— И что?

— Вдруг это — месть?

— За пацанов? Сомнительно, учитывая, что ты вряд ли когда-нибудь узнала бы, а Женька…

— Кто-то узнал! И месть не мне, а деду, раз Вася — его внук! Меня увезли, моей мамы и ее будущего ребенка не стало еще раньше, дед был сильно в годах… Кому мстить? Его второй дочери, а не дочери, так внуку! Вернее — через него. Специально дождались, пока он достигнет примерно того же возраста…

— Слишком сложно. И потом, кто будет мстить? Разве что отец пацанов, но я не думаю, что…

— Нет, это исключено. Черт, ты прав. — Вика с расстроенным видом села на диван. — Мстить за них могла только мать, но она была не в том состоянии, и ее саму кто-то убил. А ведь так хорошо складывалось, Вася — почти их ровесник…

— И эту вашу семейную тайну, если она вообще существует, знала только Женькина мать.

— И Женькин отец, судя по всему, — добавила Вика. — Почему дед не говорил?

— Считал, что это — неважно, — пожал плечами Илья. — И я с ним согласен.

— Но ведь ему даже не нужно было это скрывать, он не был в браке…

— А тетя Надя была?

— Наверно…

— Вот тебе и ответ. Все вышло случайно, ребенка никто не планировал, а потом решили оставить как есть.

— Но она моя ровесница…

— Дед у тебя был не промах, можешь гордиться.

Вика бессильно застонала и уткнулась лицом в диванную подушку.

— Так нечестно…

— У моей дочери нахваталась? Может, он бы тебе и рассказал когда-нибудь, ждал, пока вы повзрослеете.

— Женя повзрослела, Вася… Слушай, а мой дед с Васей общался?

— Без понятия. Хотя, наверное, общался, он вроде бывал в вашем доме. Соседи же.

— И что, Вася ничего не знал? И Женя тоже?

— Ты лицо ее видела? — усмехнулся Илья. — Жаль, сфоткать не успел. Тут еще неизвестно, кто из вас пришел в больший ужас.

— Она, — тихо сказала Вика, отлепившись от подушки. — У нее ребенок исчез. А я просто похоронила деда, которого почти не знала.

— Вика…

— Я пойду домой, ладно? Спасибо за поддержку. И Кристине тоже передай…

— Незачем, она подслушивает.

— Тем лучше.

— Я тебя провожу.

— Не надо. — Вика поднялась с дивана, пошатнулась, но на ногах устояла. — Знаю, это наглость, но, может, у Кристины найдется спортивный костюм или…

— Старые кроссы, — с надеждой проговорил голос за углом. — Давно прошу новые купить!

Вика и Илья переглянулись и обменялись невеселыми улыбками.

* * *

Он все же пошел ее провожать и всю дорогу старательно уговаривал пожить пока у друзей, но Вика была непреклонна: она хотела домой, к своему подвалу и родному телефону, который внезапно стал точкой опоры, тем, за что можно держаться, когда рушится все вокруг.

Сделав вид, что ложится спать, она отправила Илью на работу, а сама бесцельно бродила по дому, разговаривала с фотографиями деда и слушала, как уютно поскрипывают половицы под ее тяжестью. О том, что не удалось раскопать могилу мальчиков, она жалела, но скорее отстраненно, без особых эмоций. В конце концов, одной тайной больше или меньше — какая разница. Примерно так же Вика думала об исчезновении Васи и о покушениях на нее саму, а вот судьба Жени почему-то стала волновать, хотя тоже не слишком сильно.

Ближе к полудню пришел Сычев, долго раскланивался и старался казаться очень вежливым, что только нервировало.

— Победа, ты того… Извини, короче, — в очередной раз сказал он, усаживаясь на диван. — Нехорошо как-то вышло, надо было чаще тебя слушать.

— Ничего страшного.

— Как раз страшно, но кто мог подумать?.. В общем, мы Надю утром задержали, дело будет долгое, сейчас скажу аккуратно: на бочке из твоего летнего душа найдены ее отпечатки.

— То есть она…

— Ты уж прости, что без разрешения, мы по-быстрому их сняли, чтобы было за что зацепиться. Теперь все сделаем официально и подвал твой тоже обследуем…

— Э, нет, не надо!

— Но ты же говорила про поджог.

— Да и бог с ним, я там уже ремонт начала, все равно ничего не найдете. Лучше скажите, зачем ей это было нужно?

— По предварительной версии — из-за наследства. Дом по завещанию отходит тебе, я проверил. Но если Евгения — его родная дочь… В общем, тут могут быть проблемы.

— Так это у меня проблемы, а не у них. Могли бы все отжать просто через юристов.