Дом на городской окраине

— Не соизволите ли вы остановить свой автомобиль на углу? Я бы попросил вас не подъезжать к самому дому.

— Но почему?

— Как бы бабушка не узнала, что мы едем на прогулку. Она бы тоже захотела, а это как-то неудобно… Дело в том… бабушка у нас немного ребячлива… Но в остальном это весьма почтенная дама, дай ей Бог еще долгие годы жизни… Она будет браниться, если узнает, что мы уехали без нее…

8

В следующее воскресенье шестиместный автомобиль доктора Гешмая остановился на некотором расстоянии от дома, где жила семья бухгалтера. Как было условлено, клаксон трижды коротко квакнул. Семейство Михелупов, спрятавшись за прикрытой дверью, напряженно прислушивалось. По сигналу бухгалтер поднял руку и приглушенным голосом скомандовал: «Вперед!»

В соответствии с заранее продуманным планом первой из засады выскочила Маня, получившая строгий наказ не шуметь на лестнице. Девочка проскользнула в дверь, как мышка, и съехала по спирали перил. За ней последовал очкастый гимназист. Спускаясь по ступенькам, он затаил дыхание. Под окном каморки наклонился — и бегом к автомобилю.

Бухгалтер взволнованно прислушивался. Когда звук удаляющихся шагов стих, он с облегчением вздохнул. И горячо прошептал:

— Слава богу, как будто тихо.

— Надеюсь, пронесет, — отозвалась жена.

Выполняя полученную от мужа инструкцию, она тщательно заперла дверь и тоже тихонько вышла.

На углу ждал одетый в кожаную куртку доктор; на голове его была плоская фуражка. Казалось, это совсем другой человек. С лица исчезли усталость и рассеянность; весь он так и сиял свежестью и бодростью. Похлопывая себя по бедрам и фальшиво напевая какую-то мелодию, доктор со всех сторон обошел машину. Подобревшим взглядом влюблено погладил блестящий кузов. Пятнистый фокстерьер, заливаясь восторженным лаем, стал рваться к дверце машины. Доктор приобрел его у одной девицы, которую господа часто катали в автомобиле; песик боготворил авто: он не принадлежал к тем собакам, которые с громкими проклятьями бросаются вслед едущей машине; фокстерьер был поклонником рода Быстроездящих.

— Извольте садиться, господа! — распорядился доктор.

В этот момент раздался крик. Взбалмошная старуха выскочила из дому и галопом мчалась к машине. Она размахивала над головой кулаками, лицо ее было перекошено злобой.

— Бабушка! — простонал бухгалтер.

— Скорей в машину! — крикнул доктор.

Пани Михелупова втолкнула в автомобиль детей и со стуком захлопнула дверцу. Доктор включил мотор.

— Какая неприятность! — в смятении бормотал бухгалтер.

— А ведь мы были так осторожны…

— Кто мог выдать нас бабушке? — допытывалась пани Михелупова и подозрительно посмотрела на Маню: — Маня!

— Причем тут я, мамочка! — защищалась та.

И все же именно Маня выдала тайну противнику. Девочка знала, что бабушка относится к ней с неприязнью, и платила ей той же монетой, как это умеют только дети. От старости бабушка тронулась умом и сама впала в детство, а потому относилась к Мане как к равной.

Маня часто представляет себе, как ходит с бабушкой в школу. Бабушка сидит с ней рядом, руки на парте, и внимательно слушает учительницу. Маня нарочно гримасничает, чтобы рассмешить ее. Бабушка не в силах удержаться от смеха, и учительница выставляет ее на позор перед всем классом. Маня захлебывается от наслаждения, представив себе, как бабушка стоит лицом к стене. По пути из школы она сорвет с бабушки сумку, и мальчишки будут пинать сумку ногами вместо мяча.

— Вот будет крику! — вздохнул бухгалтер.

— Подумаешь, — роптала супруга, — не сидеть же нам ради нее дома!

— Не говори так, — сердито заметил Михелуп, — хоть бабушка немного ребячлива, но это добрая, благородная женщина, которая так много испытала…

В память Мани накрепко врезалась фигура старой скандалистки, стоящей посреди улицы, размахивающей руками и кудахчущей, точно испуганная курица. Когда Маня вернется домой, она непременно попытается перед зеркалом двигать бровями и жевать ртом как бабушка. Для того и выдала бабушке тайну их отъезда. Захотелось посмотреть на негодующую и мечущую грома старуху.

Маня решает: в школе изображу девчонкам бабушку. Вот будет потеха!

Она сидит возле доктора, который крутит руль, и наблюдает за его лицом. На нем застыло властное, чрезвычайно гордое выражение, как и положено владельцу машины. Маня обнимает за шею пятнистого фокстерьера. Пес высовывает голову из окна и жадно глотает ветер.

Автомобиль пыхтит по улицам, клаксон коротко и звучно бросает пешеходам замечания и предостережения. Многие Медленноходящие смешно отскакивают. Другие нарочно замедляют шаг, чтобы подчеркнуть плебейское пренебрежение к автомобилю.

Михелуп не выдерживает:

— Как эти люди ходят, глазам своим не веришь! Не удивительно, что так часто случаются катастрофы!

— Вы правы, пражские пешеходы не признают никакой дисциплины, — соглашается доктор, — тут гляди в оба.

— Надо бы полиции больше за этим следить, — негодует бухгалтер. — И каждого штрафовать на месте. Быстро научатся ходить!

Клаксон взревел, какой-то старик поспешно отскочил в сторону. Было видно, как он размахивает зонтиком и громко кричит им вслед.