Дом на миндальной улице

И еще одно заставляет меня дрожать от ярости – то, как по-хозяйски они распоряжаются нашей судьбой, будто зная, что нам нужно! Если уж говорить о том, что замужество и дети – это работа женщины и ее долг, то почему мальчишки начинают заниматься делом отца, пройдя долгое обучение, будучи уверенными в своих силах начинают свое дело? Но девочка, будучи еще малышкой, не повзрослев разумом, вдруг становится женщиной и матерью и имеет дело с намного более тонкими вещами, чем тот же гончар или плотник. Уж если гончар разобьет горшок или плотник обрежет пальцы, разве будет это равно вреду, какой может нанести себе и ребенку такая неопытная, не готовая к жизни мать?

Такая беда стоит сейчас и передо мной. Отец привез меня сюда, чтобы отдать кому-то из своих друзей-торговцев. Вопреки воле матери, вопреки моим желаниям. Ему все равно, что я не хочу любить, что я не намерена любить того, кого он для меня… нет! – для себя! – выберет. И кто вообще порешил, что женщина, отданная без ее ведома и согласия обязана всю жизнь уважать, обожать, ублажать и хранить верность этому человеку, который с равным же успехом может оказаться ей неприятным? А уж что касается пресловутой верности, за отсутствие которой нас побивают камнями, а их всего лишь отчитывают, объясняя их похоть неотъемлемым качеством мужской природы, которой они не могут противиться! А унизительные свадебные обряды с их пошлыми шутками, возмутительными правилами и особенно утренняя простыня, вывешенная на обозрение дворни, а то и улицы! Фелисия, за что такие унижения? За что такое бесправие? Кто решил, что должно быть так?

Я не хочу себе такой судьбы!

Увы, я должна распрощаться с тобой, поскольку к нам приехал кто-то из друзей отца и я должна его принять. Надеюсь скоро продолжить нашу беседу.

Приписка: Кстати, что стало с твоей подругой? Надеюсь, ее новый взгляд на вещи не изменил вашей дружбы?

Леонелл.

Давным-давно в стародавние времена жил на свете искусный воин по имени Ястреб. Не было никого быстрее и смелее его, метко разили его стрелы с полосатым пером. Любили его все – и стар, и млад, и никому он никогда в помощи не отказывал, и ласков был со всеми. Но возгордился он тем, что не было ему ни в чем соперника, удалился в свою обитель и там денно и нощно упражнялся в стрельбе и ратном деле. И испугались люди, заговорили – а как найдет беда, вдруг не пожелает он защищать нашу землю? Вдруг лишь ради славы своей для себя биться станет? Обратились они в святилище к мудрой трехликой богине, прося образумить Ястреба. И услышала их молитвы всесильная.

По ее воле дух лесной, зеленоглазая Минолли пришла в ту деревню, где жил Ястреб, и там, в харчевне, говорила, что в своих краях она была лучшим стрелком, и интересно ей было бы сразиться с тем, о ком она так много слышала. Позвали и Ястреба, но тот лишь посмеялся, увидев перед собой девчушку худенькую и лук ее, перевязанный ниткой зеленой. Львом глянул из-под густых кудрей, мол, не победить тебе меня, а уж коль победишь, проси, чего душа пожелает.