Дом на острове (СИ)

Кто-то заметил, что его желание предаться скорби в одиночестве естественно, но всё же мы пошли на розыски.

Конечно, Джон знал, где находится пещера. Он задел камень при попытке залезть в неё и не успел даже начать поиски. Лёгкий бриз почти разогнал запах сладких терпких духов. Наверное, Рамона довольна таким решением судьбы.

Зрелище было ужасное. Многотонная глыба, лишённая опоры, соскользнула вниз, задев лишь голову Джона, но этого хватило, чтобы снести половину черепа.

***

Когда разъехались гости, полиция и скорая, я, наконец, осталась одна. Уже стемнело. Пилар пообещала приехать за мной завтра днём, чтобы я успела собрать вещи.

За несколько дней я так и не удосужилась поставить телефон на зарядку и лишь сейчас исправила это упущение. Достала дорожную сумку, бросила туда смену одежды и задумалась. Тащить много шмота не хотелось. Что брать, что оставить?

– Уезжаешь?

Рамона колыхалась в воздухе у входной двери.

– Да, – сказала я твёрдо. – У меня сессия скоро, и так учёбу запустила. Знаешь, странно сознавать, что я – убийца.

– Сёстры должны помогать друг другу. Его убила собственная жадность.

Я вздохнула:

– Как отмазка для успокоения совести сойдёт. Думаю вот, а Чарли с Джоном тут не объявятся?

– Не объявятся, – она гордо вскинула голову. – Это мой дом! И твой.

– Хорошо. Я вернусь, ты не думай. Ещё увидимся.

Она покачала головой:

– Нет. Не увидимся. Ухожу.

– Как уходишь? – вырвалось удивлённо. – А я?

Рамона рассыпалась бликами. Они закружились по комнате, медленно тускнея.

– Устала. Спасибо тебе. Освободила, – голос звучал всё тише и глуше, а эхо шептало совсем неразборчиво.

Блики исчезли, тихий шелест эха угас.

– Прощай, сестра.

Терпкий и сладкий аромат, от которого тошнота подкатывалась к горлу, заполнял комнату. Я не стала проветривать: Рамона обиделась бы. Лучше пройтись. Взяла мобильник и побрела вниз. Стоило открыть дверь на крыльцо, ветер швырнул в лицо мелкие злые капли. Шум дождя сливался с неумолчным рокотом волн. Ничего не было видно в двух шагах.

Телефон включился, хотя заряд ещё держался на критически низком уровне. Обнаружила кучу пропущенных звонков: один от Чарли, остальные от мамы. У неё там почти полночь, но лучше позвонить.

Мне даже не дали рот открыть:

– Ну, наконец! Куда ты пропала? Знаешь же, что волнуюсь!

– Прости, мамочка, – протараторила я. – Не до телефона было. Чарли сегодня похоронили. Несчастный случай.

Она охнула, запричитала. Объяснять ничего не хотелось.

– Мама, – строго сказала я, – отец Чарли приехал на похороны и тоже погиб. Мне и так плохо, не надо ничего говорить. И телефон ещё не заряжен и сейчас отключится.

– Да что же это за мор такой! И твой отец умер три дня назад.

Известие о смерти мужчины, которого я никогда не видела и не хотела видеть, вызвало только раздражение.

– Мама, этот человек ничего не дал мне при жизни, его смерть меня не интересует.

– Не говори ерунды! – возмутилась она. – Он тебе наследство оставил. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Разговор начал тяготить. Я подумала о состоянии Рамоны и с тоской спросила:

– Что у него там? Квартира, машина? Мне ничего не нужно!

Телефон молчал. Опять отключился! Ну и прекрасно. Хотелось забраться в кровать и обмотаться пледом. Это я и сделала. Утро вечера мудренее.

***

Я собралась задолго до прилива. Большую часть вещей оставила – потом вернусь. Перед отъездом, прощаясь, обошла весь дом, опуская жалюзи, долго стояла в башне, глядя на тусклое море и небо, затянутое тучами. На душе было печально и спокойно. Хотелось пройти по острову, но взглянув на мокрую траву, решила, что это плохая идея. В последний раз оглядела свои владения и спустилась на пристань. Чайки встретили меня криками, и я стала бросать им остатки вчерашней трапезы.

Я чувствовала себя удивительно свободной. Море лениво гнало волны, и всё громче слышался звук мотора.