Дом напротив

– Да забери поскорее этого урода и скажи, когда он, наконец, свалит отсюда, – пробурчал Джоэль.

Хелена и Калле оба онемели. И Джоэль понял, что зашёл слишком далеко. Только почему он должен просить прощения, когда больше никто не собирается извиняться? Эти двое сами навязались на его голову, хотя он чётко и ясно дал понять, что хочет, чтобы его оставили в покое.

Повисла долгая гнетущая тишина; Хелена и Калле в замешательстве смотрели на Джоэля, который сидел, пристально глядя в пол.

Калле осторожно кашлянул.

– Я бы съел небольшой бутерброд.

У Хелены вырвался вздох облегчения.

– Ты с чем хочешь? – спросила она и начала перечислять: – Есть сыр, ветчина, салями… мармелад тоже есть.

– С сыром.

– Ты как хочешь, с огурцом или помидором?

Калле хотел только уйти.

– С помидором.

– Значит, бутерброд с сыром и помидором. Подожди минутку.

Что хочет Джоэль, она не спросила.

Снова стало тихо. Калле ждал, что Джоэль что-нибудь скажет, но, когда тот заговорил, вышло только хуже. Он кивнул на плеер в руках Калле и спросил:

– Ты дослушал?

Калле снял наушники и положил аппарат на письменный стол. Джоэль взял его.

– Звучит вроде неплохо, – сказал Калле.

Неплохо.

Джоэль фыркнул, потом надел наушники и включил перемотку плёнки.

Калле топтался рядом, не зная, куда деваться.

– Я, наверное, пойду.

Джоэль проигнорировал его.

* * *

Хелена явно продолжала пребывать в шоке от поведения собственного сына. Иначе как можно было объяснить ту гору бутербродов, которая всё уверенней росла с каждой минутой на разделочной доске?

Хелена не стала ограничиваться одним лишь маленьким бутербродом с сыром и помидором, а решила сделать всевозможные комбинации, какие только смогла придумать: бутерброды с сыром и ветчиной, сыром и салями, ветчиной и салями, сыром, ветчиной и салями, сыром и мармеладом, сыром и икрой. Она понимала, что пытается хоть как-то компенсировать отвратительное поведение Джоэля, и ничего не могла с собой поделать.

Хелена как раз стояла и размышляла, а не сварить ли ей парочку яиц в придачу, когда на пороге кухни возник Джоэль.

– Калле только что ушёл, так что можешь бросить свою притворную заботу о нём.

И прежде чем Хелена успела это переварить, Джоэль испарился. Она окликнула его, но ответа не получила. Опять окликнула, и он появился в дверях.

– Чего?

– Нельзя так с людьми разговаривать.

– Да ну?

– Почему Калле ушёл?

– Спроси у него.

– Сейчас я у тебя спрашиваю.

– Откуда мне знать, почему он ушёл? Главное, что он ушёл. Тебе что-то ещё надо знать?

– Да.

– Что же?

Хелена выпрямилась.

– Я хочу, чтобы ты попросил прощения.

– Тогда прости, я жутко виноват.

– Не у меня. У Калле.

– Это ещё почему?

– Потому что то, что ты сделал, мерзко и отвратительно.

Джоэля как прорвало.

– А я, может, и ЕСТЬ отвратительный. МЕРЗКИЙ, ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ тип. Хочешь, чтобы я написал на бумаге, насколько я мерзок и отвратителен, или будет достаточно, если я просто скажу?

– Джоэль!

За спиной Джоэля мелькнула София, направлявшаяся в прихожую, и Хелена поторопилась протиснуться мимо него.

– Я с тобой ещё не закончила, – строго предупредила она сына, прежде чем покинуть кухню.

– Ты куда? – спросила Хелена Софию.

София, которая как раз завязывала шнурки, ткнула пальцем в свою форменную красную блузу.

– А ты как думаешь?

– Ты поела что-нибудь?

– М-м…

Хелена не отставала.

– Что ты съела?

– Я опаздываю, потом что-нибудь съем.

– На кухне бутерброды.

– Я не успеваю.

– Они уже готовые. Возьми с собой, съешь потом, когда проголодаешься.

София закончила шнуровать и выпрямилась.

– Я не собираюсь брать с собой бутерброды, которые всё равно выброшу, что бы ты там ни думала. Мне вообще наплевать, что ты подумаешь. Это твои проблемы, а не мои.

И она захлопнула за собой входную дверь.

В голове Хелены эхом прозвучали последние слова: «Мне вообще наплевать, что ты подумаешь. Это твои проблемы, а не мои».

Возможно, для Софии так оно и было, но для Хелены проблемы других были её проблемами. Всегда и во всём. На работе. Дома. С Софией. А теперь и с Джоэлем. Она раздумывала, а не последовать ли ей примеру дочери – обуться и уйти. И оставить Джоэля злиться на неё, раз уж ему хочется. Но она так не сделала. Вместо этого Хелена глубоко вздохнула и отправилась на кухню.

Джоэля там не было. Хелена позвала его, но безрезультатно. Гора бутербродов по-прежнему возвышалась на кухонном столе. Она достала тарелку, переложила бутерброды на неё, укрыла полиэтиленовой плёнкой и поставила в холодильник.

Хлопнула дверца холодильника. «Мне вообще наплевать, что ты подумаешь», – прозвучало эхом в голове.

Джоэль нарушает границы игры

Джоэль разговаривал с Элизабет, когда на середине его фразы она вдруг встала и в спешке покинула кухню. Булькала вода, чайник на плите свистел. Он снял его с огня. В воцарившейся тишине мысли самого Джоэля звучали так громко, что хотелось их провыть.