Дом напротив

Несколько секунд напряжённой работы мысли.

– Не знаю.

– Откуда же ты знаешь, что там тепло, если не знаешь, куда он поехал?

– Мама… поехала с ним… тепло.

Джоэль попытался открыть следующую матрёшку, но у него не получилось. Он потряс её над ухом, чтобы проверить, есть ли ещё что-то внутри или эта была последней. Внутри застучало, и он предпринял новую попытку её открыть. Пальцы скользили по лаку, ухватиться половчее никак не получалось.

– А ты никогда с ним не ездишь?

– Иногда…

Джоэль бросил попытки раскрыть матрёшку, сложил всё обратно и принялся дальше изучать содержимое полки.

– Ты сама покупала что-нибудь из этого?

Молли не ответила; теперь её дыхание было ровным и глубоким.

Джоэль пересчитал сувениры на полке, и у него получилось тридцать шесть штук. Некоторые оказались из одной и той же страны, но даже с учётом этого здесь стояли вещицы по меньшей мере из тридцати стран.

– И в каких ты была?

Молли ответила на одном дыхании.

– Япония, Исландия, Куба… – и, уткнувшись в подушку, продолжила неразборчиво бубнить названия остальных. Джоэль поискал сувениры из тех стран, названия которых расслышал. Первой обнаружилась фарфоровая кошка с лапой, поднятой в знак приветствия. Когда он её тронул, она закачала лапкой вперёд-назад; Джоэль догадался, что это из Японии. Тролль, одетый в вязаную кофту сине-бело-красных цветов, конечно же, был из Исландии. Но…

– А который с Кубы?

– Вон там стоит.

– Где?

– Там.

Джоэль всё равно не понял. Молли вздохнула, попробовала встать и свалилась обратно на кровать.

– Да ладно, лежи, – сказал он.

Она поманила его рукой, и Джоэль, решив, что ей нужна помощь, чтобы подняться, протянул ей руку, но она, резко дёрнув его за рукав, свалила Джоэля рядом с собой на кровать.

Молли смотрела на него каким-то вязким взглядом. Потом пролепетала:

– Можно я спрошу у тебя одну штуку?

– Смотрю, тебе нравится спрашивать, когда тебе самой задали вопрос.

– Что?

– Да нет, ничего. Спрашивай.

Молли положила свою голову ему на плечо и закрыла глаза.

– Ты разве не собиралась что-то спросить? – заметил Джоэль, но Молли молчала, и он заподозрил, что она таки уснула.

Он как раз размышлял, как бы поаккуратнее переложить её голову на подушку, чтобы не разбудить, когда Молли вдруг открыла глаза и прошептала:

– Почему ты такой хороший?

– Я не хороший.

– Нет, хороший.

– Хороший значит скучный.

– Не, ты не скучный, ты – хороший. Ты очень хороший. Я хочу быть такой же хорошей, как ты.

– Ты и есть хорошая.

– Нет, я жутко отвратительная. А ты – хороший. Хороший, хороший, хороший, хороший, хороший… Я тоже хочу быть хорошей.

– Ты не хочешь быть хорошей. Хорошие люди только и делают, что попадают в беду.

– Не-е-ет! Никто не попадёт в беду! Ведь все будут хорошими. Хорошими, как ты.

Она захихикала, уткнувшись носом в его футболку.

– Что же тут весёлого? – поинтересовался Джоэль.

Молли не ответила, но хихикать перестала. Хотя лица от его плеча не отняла. Это было неудобно, и Джоэлю захотелось, чтобы она поскорее села.

Тут Молли и вправду внезапно села, и ему стало ещё неудобнее. Её губы были рядом с его. Она положила свою ладонь ему на щёку и поцеловала его.

Джоэль засмеялся и отстранился.

– Что? – спросила она.

– Да нет, ничего.

– А почему тогда смеёшься, если ничего?

– Да нет, просто… такое ощущение, будто ты меня в лицо лизнула.

– А?

– Нет, ничего.

– От меня рвотой пахнет?

– Что?

– Если хочешь, я пойду почищу зубы.

Джоэль замотал головой.

– Не нужно.

– Тогда открой рот, – скомандовала Молли и опять склонилась над ним.

По какой-то непонятной причине Джоэль вдруг подумал о Джонатане и девчонке на рисунках. О том, что сделал бы Джонатан, окажись он рядом с ней наедине. Это позволило его губам разомкнуться, и дело пошло куда лучше. По крайней мере, не было так противно. И даже, скорее, приятно.

Едва доносившаяся с нижнего этажа музыка сменилась взволнованным гулом голосов, но Джоэль ничего не слышал. В дверях стоял Калле и смотрел на своего лучшего друга, лежащего на кровати с девчонкой, в которую он был влюблён, но Джоэль ничего не видел.

Зато увидела Молли.

– На что вылупился?! – рявкнула она. – ЧЁРТОВ ИЗВРАЩЕНЕЦ!

* * *

Если у Джоэля была только одна причина пойти на вечеринку, то у Калле их было целых две. Первая – та же, что и у Джоэля: показать своему «другу», что плевать он хотел на него. Калле мог смириться с тем, что Ева хочет отправить его в идиотский класс для идиотов, но смириться с тем, что Джоэль ведёт себя с ним как настоящая задница, он никак не мог. Не говоря уж о Заброшенном Доме. Это полностью вина Джоэля, что Калле попёрся туда посреди ночи. И увидел там эту жуткую комнату. Почти сразу же погас свет, и он перепугался до смерти. Даже в темноте нарисованные лица визжали и издевались над ним, и Калле, сорвав рисунки со стены, пулей унёсся из проклятого дома.

На следующий день у него не возникло абсолютно никакого желания тащиться в школу. Зачем вообще туда идти, если ни Ева, ни Джоэль знать его не хотят?

Но шляться по округе в одиночку было скучно и тоскливо, и Калле почти собрался простить Джоэля, когда услышал его сообщение на автоответчике…