Дом одиноких сердец

– Здравствуйте, – представилась Даша. – Скажите, Саша Ретривер здесь живет?

– Нет, – покачала головой хозяйка квартиры.

Даша только собиралась расстроиться, как женщина добавила:

– Они с другом уехали в Германию. А вы, простите, кто?

Даша объяснила, что она корреспондент, пишет статью об учителях. И одна из ее героинь – Римма Сергеевна Красницкая, бывший репетитор по французскому языку.

– Вот я и хотела с Сашей поговорить, – врала вдохновенно Даша. – Все-таки она его учила…

– Да и я сама ее прекрасно помню, – улыбнулась женщина.

– Так, может быть, вы мне расскажете?

– Расскажу, конечно. Проходите.

Следующий час Даша провела, сидя на кухне и послушно записывая рассказы Светланы Игоревны, матери Саши. Красницкую та и в самом деле помнила хорошо – подробно описывала уроки, вовсю хвалила Римму Сергеевну и тоже вспомнила про игру в мушкетеров.

– Хорошая идея, – заметила Даша. – Творческий подход.

– Ой, наша Римма Сергеевна такая романтичная! – воскликнула Светлана Игоревна, подливая Даше чаю. – То одно придумает, то другое. И детей очень любила.

– Странно, что у нее своей семьи не было… – Даша отхлебнула горячий чай и поставила в блокноте закорючку.

– А может быть, это и хорошо. Скажу вам по секрету, – понизила голос мама Саши, – Римма Сергеевна такая влюбчивая была – просто ужас! Сначала в известного актера влюбилась – страдала, ходила на все его спектакли, а в конце концов даже подарила ему золотой кулон.

– Откуда вы знаете? – изумилась Даша, выходя из роли невозмутимого журналиста.

– Так она же все мне рассказывала, – рассмеялась Светлана Игоревна. – Делилась каждым романом. Так она их искренне переживала – мне иногда, признаюсь, даже завидно становилось. Каждая любовь у нее была необычная, возвышенная. С актером, конечно, ничего не вышло – и она очень страдала. С полгода, наверное. А потом снова влюбилась.

– Опять в актера?

– Нет, в одного известного политика. Он так говорил хорошо – просто дух захватывало. И волосы кудрявые со лба откидывал – залюбуешься!

– А что политик? – полюбопытствовала Даша. – Тоже влюбился?

– Нет, что вы! – махнула рукой Сашина мать. – Римма Сергеевна с ним как-то раз даже пообщалась, но он на нее и внимания не обратил.

– Странно, – удивилась Даша. – Она, наверное, была хорошенькой в юности.

– Так то – в юности! – возразила Светлана Игоревна. – А в тот момент ей лет сорок с небольшим уже было. Конечно, она все равно была очень приятная женщина, но он-то – политик! Ему молоденьких подавай!

В голосе ее послышалось разочарование, и Даша догадалась, что политик был симпатичен и самой Светлане Игоревне. «Пора собираться, – решила она. – Полтора часа потраченного времени – и ни одного полезного сведения. Политик не в счет».

– Жаль, что у Риммы Сергеевны все ее влюбленности были такими безответными, – сказала она, пряча в сумку ручку и блокнот. – Она такая милая женщина.

– Ну почему же все? – возразила пожилая женщина. – Последняя была очень даже взаимная. Только я забыла – как же его звали… Он тоже был известным человеком, журналистом. Да вы, наверное, знаете его!

Она нахмурилась, вспоминая.

– Такая фамилия красивая – что-то с лесом связано… или с грибами…

– Я не помню, – извиняющимся тоном сказала Даша и встала.

– Вспомнила! – Светлана Игоревна хлопнула себя по коленке. – Вспомнила! Боровицкий его фамилия была, вот!

Лидия Раева шла по коридору с зелеными стенами, время от времени останавливаясь и поправляя картины. Встречавшиеся ей навстречу медсестры тихо здоровались и торопливо пробегали мимо. По пансионату уже разнеслось, что Лидия Михайловна не в духе, и попадаться управляющей под руку никто не хотел.

Причина для плохого настроения у Раевой имелась – пятнадцать минут назад в столовой пансионата случилась драка. Причем драка, что больше всего возмущало Раеву, между женщиной и мужчиной. «Немыслимо! Я могла бы понять, если бы так вела себя Уденич. Но эти…»

Раева распахнула дверь своего кабинета и остановилась напротив участников драки.

– Лидия Михайловна, я хочу сказать… – начал Горгадзе.

Раева прервала его одним взмахом руки:

– С вами, Игорь Кириллович, я поговорю потом. Вижу, первую помощь вам уже оказали? Вы свободны.

Горгадзе злобно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но не посмел. Бочком протиснувшись мимо управляющей, вышел из кабинета.

– Виктория Ильинична, я жду ваших объяснений.

Раева опустилась в кресло и взглянула на Окуневу. Вид у той был ужасный. Седые волосы, всегда собранные в пучок, растрепались вокруг головы, отчего Окунева сразу стала похожа на ведьму.

– Чего вы от меня ждете? – огрызнулась бывшая балерина. – Гнать надо вашего Горгадзе отсюда.

– Я разберусь, кого мне нужно гнать, – холодно ответила Раева. – Вы мне не ответили.

– Он убить может кого угодно! – воззвала к ней Виктория Ильинична, тряся головой. – Вы посмотрите, что он со мной сделал!

Раева откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Окунева начала горячо рассказывать о произошедшем, напирая на невозможное поведение Горгадзе и всячески обходя молчанием причину драки.