Дом под сиренями

«Они играли в домино, сидя на стульях напротив друг друга. Лида проиграла и от огорчения спряталась под диван. После этого вокруг Бланш положили игральные карты, а ее хозяин, держа в руках еще одну колоду, попросил нас выбрать карту. Потом он спрашивал собаку, какая карта выбрана, и она всегда поднимала зубами правильную карту.

Меня попросили пройти в другую комнату, поставить на пол лампу, расположить вокруг нее карты и закрыть дверь. Затем этот человек прошептал в собачье ухо, какую карту ей надо принести, и она сразу же пошла и принесла ее, показав этим, что знает названия карт.

Лида делала много трюков с картами, таких любопытных, что ни одна собака не смогла бы их повторить. Что за тайный знак ей подавали, я не смог понять, возможно, загадка крылась в интонациях ее хозяина, поскольку он не делал никаких знаков ни руками, ни головой.

Хозяин обучал собак по часу в день в течение восемнадцати месяцев, прежде чем появиться на публике, и считал (как ты и сказал, Бен), что ночь — самое лучшее время для обучения. Вскоре после этого посещения хозяин умер, и этих удивительных собак продали, потому что их хозяйка не умела с ними обращаться».

— Хотел бы я посмотреть, как их обучали! Санч, тебе придется начать учиться немедленно, потому что я не хочу, чтобы тебя превзошла какая-то французская собака! — проговорил Бен и помахал пальцем так сурово, что Санчо лег на живот и прикрыл лапами оба глаза с самым подобострастным видом.

— Здесь есть изображение этих умных маленьких пуделей? — спросил Бен, глядя в книгу.

— Не их, а других очень интересных собак. А также истории про лошадей, которые вам понравятся, я знаю, — и мисс Селия стала листать перед ним страницы, не подозревая, как много замечательной книге «Истории о животных» мистера Хэмертона суждено сделать для этого мальчика, когда ему понадобится утешение в горестях, которые были уже совсем близко.

Глава X

БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

— Спасибо, мэм, это первоклассная книга, особенно картинки. Но я не могу смотреть на этих бедняг, — и Бен с грустью отвернулся от красивых гравюр с изображением мертвых и умирающих лошадей на поле сражения, одни из которых находились в безнадежном состоянии, а другие беспомощно поднимали головы, лежа рядом с мертвым хозяином, чтобы проржать последнее «прости» своим товарищам, галопом несущимся мимо них в туче пыли.

— Им надо было вовремя остановиться, — пробормотал Бен, возвращаясь к гравюре, изображавшей трех счастливых лошадей на поле, стоящих по колено в траве и собирающихся напиться воды из широкой реки.

— Разве этот вороной не красавец? Мне кажется, что я вижу его развевающуюся по ветру гриву и слышу, как он негромким ржанием старается подбодрить своего молодого приятеля. Как бы мне хотелось промчаться галопом по этому лугу на каждой из этих лошадей! — и Бен стал раскачиваться на своем стуле, как будто уже мчался куда-то в своем воображении.

— Ты можешь в любой день прокатиться на Лите по моему полю. Ей это наверняка понравится, а седло для Торни привезут на следующей неделе, — проговорила мисс Селия, довольная, что мальчику понравились прекрасные картинки и что он чувствует такую искреннюю симпатию к благородным животным, которых она сама любила всей душой.

— Не обязательно этого ждать. Я могу ездить и без седла. Кстати, это та самая книга, где лошади разговаривают? Помните, вы говорили мне про нее? — спросил Бен, внезапно вспомнив ее недавние слова, которые запали ему в душу.

— Нет, это другая. Ту книгу я тоже привезла, но в спешке забыла распаковать. Я обязательно разыщу ее сегодня вечером. Напомни мне, Торни.

— Ох, я тоже кое-что забыл! Сквайр написал вам письмо, а здесь так интересно, что я ни разу о нем не вспомнил за весь вечер.