Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

И наконец, что самое главное, решительная и искренняя попытка выплатить репарации после 1870 г. опиралась на чистосердечную поддержку со стороны европейского рынка капитала, возглавляемого домами Ротшильдов. В начале 1870-х гг. французы выплатили значительные суммы за свое поражение — по иронии судьбы, гораздо больше, чем они в свое время отказались платить за адекватную подготовку к войне. В награду финансовые рынки предоставили деньги, необходимые для быстрейшего перевода репарационных выплат по сравнительно низкой цене: проще говоря, тогда осуществили крупнейшую финансовую операцию века, которую вполне можно считать венцом достижений Ротшильдов. Германия же в 1920-е гг. всеми силами стремилась избежать выплаты репараций, что вылилось не только в гиперинфляцию, но и в массивное обесценивание валюты у иностранных кредиторов; рынки отреагировали тем, что больше не доверяли немецкому правительству, и последующее предложение выплачивать репарации небольшими порциями в течение долгого срока встретило решительный отказ. Третья республика продержалась семьдесят лет; Веймарская республика — меньше четырнадцати. Возможно, разгадка такого расхождения заключена в мире 1871 г.

Конечно, не следует забывать и о существенных различиях. Война 1870 г. была короткой и унесла гораздо меньше человеческих жизней и материальных ценностей, чем война 1914–1918 гг. Поэтому Франция начала платить репарации при более низком уровне государственного долга и гораздо менее серьезных финансовых и денежных проблемах. Несмотря на это, выплата контрибуции Германии остается одним из великих финансовых подвигов Нового времени[84]

. В период с июня 1871 по сентябрь 1873 г. Франция выплатила Германии 4 млн 993 тысячи франков, около 8 % валового внутреннего продукта (ВВП) в первый год и 13 % — во второй. Эти цифры необходимо рассматривать в контексте тогдашнего государственного долга (который был гораздо выше, чем в 1815 г.). В процентах от ВВП французский государственный долг уже в 1869 г., до войны, составлял 44 % и 59 % в 1871 г., до того, как была выплачена большая доля контрибуции. Поэтому общее внутреннее и внешнее долговое бремя в 1871 г. находилось в границах 80 % от ВВП. Это приблизительно половина размера общего долгового бремени, которое несла Германия в 1921 г. (когда, наконец, с опозданием договорились о репарационных выплатах). С другой стороны, программа выплаты репараций Германией в 1920-е гг. должна была растянуться на десятилетия, чтобы ежегодное бремя обслуживания долга и амортизации в течение 1920-х гг. в среднем составляло менее 3 % ВВП. Для Франции выплата в среднем более чем по 10 % ВВП за два следующих друг за другом года стала поразительным достижением. Еще более поразительно то, что операцию осуществили при минимальном обесценивании обменного курса и минимальной внутренней инфляции. История того, как это было достигнуто, достойна того, чтобы рассказать ее подробно.

Ротшильды задумались о выплате Францией контрибуции уже в августе 1870 г. Как явствует из его писем, Майер Карл считал приемлемой цифру в 100 млн ф. ст., то есть около 2,5 млрд франков. Уже в ноябре Ансельм пытался придумать, как можно заплатить такую большую сумму. Он предложил Лайонелу: учитывая прецедент 1815 г., следует выпустить новые пятипроцентные рентные бумаги. Ансельм предвидел, что Ротшильды сыграют ту же роль, какую тогда играли Бэринги, роль посредников при переводе денег из Парижа в Берлин. По мнению Лайонела, такие планы были преждевременными, хотя они оказались весьма дальновидными. Бисмарк вспоминал, что Фавр во время их сентябрьской встречи упоминал о сумме в 5 млрд франков, хотя такая сумма должна была стать условием сохранения Эльзаса и Лотарингии в составе Франции. Немцы настаивали на передаче территорий, и переговоры снова приостановились, а война продолжилась. Возобновить работу, связанную с выплатой контрибуции, стало возможно лишь в феврале 1871 г.