Нил Фергюсон

ДОМ РОТШИЛЬДОВ

Мировые банкиры, 1849–1999

Посвящается Локлану

The House of Rothschild: The World’s Banker, 1849–1999

Copyright © 1998, Niall Ferguson. All rights reserved

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019

© «Центрполиграф», 2019

* * *

Предисловие

Если рассматривать 1789–1848 гг. как «эпоху революций», ее главными выгодоприобретателями явно стали Ротшильды. Конечно, им дорого обошлись политические потрясения 1848–1849 гг. Тогда, как и в 1830 г., из-за революций государственные облигации резко упали в цене, только в гораздо большем масштабе. Для Ротшильдов, которые держали большую долю своего огромного богатства в виде облигаций, подобные события предвещали серьезные потери капитала. Хуже того, Венский и Парижский дома оказались на грани банкротства, из-за чего остальным домам — Лондонскому, Франкфуртскому и Неаполитанскому — пришлось выручать их из беды. Однако Ротшильды пережили и этот величайший из всех финансовых кризисов между 1815 и 1914 гг., а также величайшую революцию. Более того, было бы странной иронией судьбы, если бы они не выжили: в конце концов, если бы не революция, им было бы нечего терять.

Именно первая французская революция, которую называют Великой, революция 1796 г., буквально снесла стены франкфуртского гетто и позволила Ротшильдам начать свое феноменальное, беспрецедентное и с тех пор никем не превзойденное экономическое восхождение. До 1789 г. жизнь Майера Амшеля Ротшильда и его родных ограничивалась дискриминационными законами. Евреи не имели права обрабатывать землю, торговать оружием, специями, вином и хлебом. Им запрещали жить за пределами гетто, а по ночам, по воскресеньям и в дни христианских праздников их там запирали. Они подвергались дискриминационному налогообложению. Как бы усердно ни трудился Майер Амшель, сначала в качестве торговца антикварными монетами, затем — биржевого брокера и торгового банкира, во всех сферах для него по тогдашним законам устанавливались строгие пределы. И лишь когда Великая французская революция перекинулась на юг Германии, ситуация стала меняться. Во Франкфурте не только открыли Юденгассе; с живших в городе евреев сняли многие законодательные ограничения — не в последнюю очередь благодаря финансовому влиянию Майера Амшеля на Карла фон Дальберга, наполеоновского наместника в Рейнской области. После того как французы ушли, франкфуртские власти и многие горожане очень старались вернуть прежнюю систему ограничений, которая касалась прав проживания и общественного положения, но эта система, напоминавшая апартеид, уже не могла быть восстановлена в полном объеме.

Более того, после революционных войн Ротшильды получили такие деловые возможности, о которых они раньше не могли и мечтать. По мере того как нарастали масштаб и стоимость конфликта между Францией и остальной Европой, так же росли и потребности в займах у противоборствующих государств. В то же время разрушение привычных, устоявшихся методов ведения торговли и банковских операций привлекло многих тщеславных любителей риска. Так, Наполеон решил отправить в ссылку курфюрста Гессен-Кассельского, что позволило Майеру Амшелю (одному из «придворных поставщиков» курфюрста с 1769 г.) стать для него основным источником денег. Он собирал проценты по тем активам, которые не попали в руки французов, и заново инвестировал средства для курфюрста. Занятие было опасным: Майер Амшель попал под подозрение французов. Полицейские даже допрашивали его и его близких, хотя они впоследствии и не подвергались преследованиям. Зато и прибыли росли пропорционально риску. Ротшильды быстро овладели искусством скрытности.

Более того, революция и война способствовали восхождению Натана, властного сына Майера Амшеля. Начав с экспорта британских тканей в Манчестере, он стал одним из «столпов» лондонского Сити и финансировал британскую военную экономику. В обычные времена Натан, несомненно, процветал бы как торговец тканями. Он безошибочно опирался на метод снижения цен и роста объемов. К тому же он отличался поразительными энергией, тщеславием и работоспособностью. («Я не читаю книг, — говорил он братьям в 1816 г. — Не играю в карты. Не хожу в театр. Единственная моя радость — работа».) Но особенно благоприятные условия для отважного и изобретательного новичка возникли из-за войн Великобритании с Францией. Запретив в 1806 г. британский экспорт в континентальную Европу, Наполеон повысил не только риск, но и потенциальную прибыль для тех, кто, подобно Натану, стремился прорвать блокаду. Наивность французских властей, которые охотно позволяли британским слиткам пересекать Ла-Манш, предоставила Натану еще более прибыльную сферу деятельности. В 1808 г. ему удалось перебраться из Манчестера в Лондон, который к тому времени, особенно после оккупации Амстердама Наполеоном, стал поистине всемирным финансовым центром.