Дом с привидением

Та как раз заканчивала довольно забавный рассказ о недавнем вступлении своего мужа в какой-то чересчур элитный клуб игроков в поло. По ее словам, Сэму пришлось пожертвовать двумя лучшими жеребцами из своей конюшни, чтобы «американские буржуа» приняли его за своего. Ну и теперь, разумеется, он для них свой в доску.

— Как интересно, — Борис хмыкнул. — У нас, чтобы тебя приняли в элитное общество, нужно пожертвовать как минимум нефтяной скважиной.

— Вы вообще живете другими мерками, — Виктория подмигнула брату. — Два скакуна чистых арабских кровей — это же тьфу, смешно, право!

За столом завязался оживленный спор.

— Как тебе дом? — спросил хозяин и ласково улыбнулся гостье.

Сашке опять показалось, что сделал он это через силу.

«Господи! Ну если так болит, что же над собой издеваться-то!»

— Дом превосходный. Такой классический Юг, я бы сказала, — со знанием дела оценила Виктория, потом скосила глаза в сторону и закончила невинным голоском: — Только вот в цивилизованном мире, чтоб так жить, совсем не обязательно держать в кулаке всю огромную страну. На Юге такой дом имеет каждый университетский профессор.

— Понеслось, — вздохнула Виола, — села на любимого конька.

— Что поделаешь, дорогая, кони — теперь моя стихия.

— Да разве речь только о доме?

— Нет, ну профессор, конечно, не живет в постоянном страхе, не проводит все сутки в офисе и уж точно не ходит в туалет с тремя телохранителями.

— А как насчет отдыха на Канарах или в Швейцарских Альпах? — съехидничал Серега.

— Профессор-то может себе это позволить. Я имею в виду отдых.

— Но не в своем же особняке.

— Зато в своей жизни, — Виктория обвела аудиторию хитрым взглядом и сочла нужным пояснить: — Его жизнь и его достаток принадлежат ему, и только ему. А как насчет вашей жизни и вашего достатка?

— Ой, перестань, ради бога! — не выдержала Виола. Она скривилась так, словно засунула в рот дольку лимона.

— Будет вам, — поддержал ее Аркадий Петрович и вдруг совершенно искренне повеселел. — Вика, скажи лучше, что ты думаешь по поводу приема в твою честь?

— Приемы в свою честь я очень люблю, ты же знаешь.

— Вот и славно, — он тяжело поднялся из-за стола. — Два дня вам на подготовку. В воскресенье и устроим. Вы простите меня, — он кивнул всем присутствующим разом, — у нас по-прежнему не принято обсуждать дела за ужином. А как правильно заметила моя сестрица, мы себе не принадлежим. Во всяком случае, мы с Виолеттой. Пойдем в кабинет, детка.

Виола, преисполненная гордости за то, что отец подчеркнул их общность, живо вскочила со стула и понеслась в кабинет отца на полусогнутых.

— Это теперь до самой полуночи, — тоскливо протянула Сашка.

— А ты, значит, не в деле? — участливо обратилась Виктория к оставшемуся Борису.

Тот пожал плечами:

— Видимо, меня оставили тебя развлекать.

— Ну и славно, — Виктория хлопнула ладонями по скатерти и тоже поднялась. — Кофе вы пьете по-прежнему в гостиной?

* * *

Виола сжала руки, а глаза ее наполнились мольбой:

— Папа, позволь мне поговорить с тобой еще раз!

Мамонов поморщился и склонился над бумагами, приняв крайне неприступный вид.

— Папа!

— Вот уже который раз ты начинаешь этот бессмысленный разговор, — буркнул он. — Когда же тебе надоест?

— Папа! — она села за стол и робко посмотрела на него. — Объединение — это не во вред, а на пользу.

Аркадий Петрович протяжно вздохнул, но ответил:

— Мне не нравится твой проект. И не нравится, что ты за моей спиной собрала представителей моих компаний. Не нравится!

— Почему же за спиной? Председателем собрания будешь ты.

— Не понимаю, зачем тебе вообще понадобилось это собрание. Я не изменю своего решения даже перед лицом смерти, потому что объединение всех моих компаний под одной крышей означает создание холдинга и уменьшит наши доходы ровно вдвое! Как бизнесмен я не могу пойти на такой шаг в трезвом уме и твердой памяти. Нужно спятить, чтобы такое совершить, понятно?!

— Но зато ты легализуешь свой бизнес, — тихо заметила дочь.

— Да. А зачем? Чтобы меня сжевали в конце концов. Пока мои предприятия работают по отдельности, все идет отлаженно и спокойно. А стоит объединиться, как я столкну лбами чуть ли не половину всех конкурентов, которые существуют в нашей стране, да еще и из-за границы прихвачу.

— Но ты станешь чуть ли не самой мощной экономической силой. Тебе будет многое подвластно.

— Мне и так почти все подвластно, — Аркадий Петрович кашлянул, — власти у меня предостаточно. А стоять на пьедестале мне не хочется. Слишком заметен, могут скинуть.

— И что будет на собрании?

— Выпьем пива и разойдемся.

— Но папа!

— Хватит об этом, — рявкнул Мамонов. — Ты берешься за то, о чем не знаешь.

* * *

Кухарка Галя поставила поднос с кофейным сервизом на стол и тихо замерла в проеме дверей. Она осталась полюбоваться Викторией. Та села за рояль, тонкие пальцы пробежали по клавишам длинным арпеджио. Потом она закинула голову назад и закрыла глаза, задумавшись.

— Мне нравится этот дом, — тихо произнесла она.