Дом с привидением

Вот, например, Вован. Серега сегодня несколько раз намекнул на его «не совсем традиционную сексуальную ориентацию». Хотя чего тут намекать — на него один раз посмотреть достаточно, чтобы понять, какая у него ориентация. Коротенькие волосики, уложенные аккуратными колечками, осветленные к тому же — эдакая голова купидона. Серьга в ухе, сам весь звонкий, гибкий, жеманный, губы надувает, как девица с панели. Только что глаза не красит да женское белье не носит. Впрочем, это на людях. А что он там в своей комнате вытворяет — кто его знает… И вот этот тип почему-то поселился с Лидкой. Что их связывает? Общее увлечение Лидкиной литературной деятельностью? Но на кой же черт жить вместе, даже если это так?! И потом, с чего бы директору успешного эстрадного певца Балуева вдруг переквалифицироваться в литературные агенты. Ведь в деньгах он теряет как минимум раз в сто! Что он получает с Лидкиных романов — копейки. К тому же на эстраде у него столько связей, исчезни со сцены Балуев, Вован мог бы преспокойно пристроиться еще к какой-нибудь «звезде» того же уровня, а то и повыше. Нет, прилип к Лидке, да так плотно, что даже жить к ней переехал. И ведь этот факт все восприняли вполне однозначно: Вован — Лидкин любовник. Никаких вопросов не задавали. А стоило бы. Какой из него любовник! Почему же он все-таки живет при ней?

Потом, почему Виктория не стремится уехать? Не то чтобы Сашка желала скорейшего отъезда тетушки, но в сложившихся обстоятельствах пребывание той в доме было весьма странно. Конечно, Виктория — не паникерша. Всегда была и остается спокойной и уверенной в себе. Но тут же речь идет о ее жизни. Ведь как ни крути, Галю застрелили, когда та вырядилась в ее платье. И ночью застрелили, в спину. Разве это не повод для беспокойства?

Ну, конечно, Сашку интересовали мотивы убийств кухарки и горничной. Кому понадобилось чистить столь варварским способом ряды прислуги в их доме? Кому помешали две тихие, малопримечательные женщины? И стоит ли связывать эти убийства между собой? Убили ли обеих по одной и той же причине, один и тот же человек или нет? Интересно, что следователи думают по этому поводу…

И последнее, почему сегодня никто не видел Павла? Днем его никто не видел! Даже Виктория, которая вышла в холл и смотрела на него в упор, потом вдруг завела разговор о Сереге. Да с таким невозмутимым видом, словно Павел за минуту до того Сашку не обнимал. Словно его вообще не было. Ведь тетка даже удивилась, когда она спросила о нем: «При чем здесь Павел?» Ничего себе «при чем»! А с кем она целовалась?! Что-то не похоже, чтобы тетушка проявила тактичность, «не заметив» всего этого и нарочно спросив о Сереге. Похоже, она действительно Павла не заметила.

И как это Серега, вбежавший по лестнице после разговора с Викторией, не столкнулся с Павлом, который спускался по этой же лестнице аккурат в тот же момент? Да и откуда Павел спускался, интересно? С третьего этажа, где расположена гостевая комната, в которой его разместили? Сколько он вообще пробыл в доме до их встречи? На чем приехал из Москвы и на чем уехал обратно? Ведь машин-то около дома не было! Да и охрана, по заявлению Синичкина, никого не впускала на территорию. Что за чертовщина такая! Получается, что Павла сегодня днем видела только она. Одна! А он шатался по дому неизвестно сколько времени до их встречи и исчез непонятно куда после. И это как раз в тот час, когда была убита Надя. Да был ли он вообще? Может быть, ей он почудился? Тогда с кем она целовалась?!

«Кто такой этот Павел? Почему все наши беды начались с его появления в вашем доме?» — вспомнила она слова Сереги.

А ведь он прав. Если и не все беды, но убийства точно. Галю застрелили на приеме — в первый день приезда Павла. Связан ли он с убийствами женщин? И еще зеркала эти треклятые, которые лопнули как по команде в ночь приема, как раз перед убийством Гали.

«А что, если…» — у Сашки перехватило дух, она сглотнула и робко подняла глаза на Павла.

Тот сидел напротив в кресле лицом к ней и смотрел прямо на нее. Странная улыбка блуждала на его губах. Сашкины руки покрылись мурашками. Ей опять показалось, что он читает ее мысли. И эти мысли его забавляют. Аркадия Петровича он не слушал. Нет, он реагировал, кивал, когда нужно, но в суть рассказов не вникал. Благо тот не обращал внимания на остальных, упиваясь своими веселыми воспоминаниями.

— Ты был сегодня в доме? — ее голос предательски дрогнул.

— А откуда мы все едем? — усмехнулся он, ничуть не смутившись ее вопросом.

— А днем, ты был дома?

— А ты как думаешь? — он нагнулся и взял ее за руку. Его пальцы были холодными, и этот холод вмиг проник в нее до самого сердца.

Сашка замерла, пытаясь совладать с собой. Но ничего не выходило. Чувство было такое, будто ее сунули в холодильник, и выбраться оттуда не представляется возможным. На ее разум наползала страшная, непонятная чернь.

— Отпусти, — наконец прохрипела она. — Я больше не могу.

Как этот молодой парень мог источать и теплый желтый свет, и черный холод? Как?!

— Папа! — нервно крикнула она.