Дом скитальцев

– Вовремя, – зло улыбался Ахука. – Я привык к здешним Охотникам, и мне нужны Охотники. Не понимаешь. Но сейчас я буду говорить для всех. Поймешь.

…Вокруг гонии сидели все свободные Охотники, Врачи – кроме Лахи, и даже Кузнец был здесь, и Строитель домов. Брахак напряженно хмурился, поглядывая в сторону лечилища. Дхарма кивнула Кольке, показала на свободное место рядом с собой. Он сел. Ахука подошел к Брахаку.

– Его будут судить? – прошептал Колька.

(Там, далеко, они готовились к старту. Там слово «судить» имело тот же смысл – «вынести суждение о ком-то» – и тот же корень, но там оно имело априорный оттенок осуждения, порицания. А здесь не имело.)

Дхарма прошептала в ответ:

– Закон: поднявшему руку на Головастого нет прощения».

– Да он безумен!

– Нардики покажут, Колия… Наверно, так, и мы будем лечить его.

Они были подавлены. Смех, постоянный спутник раджанов, не послышался ни разу, пока ждали Лахи. Самые веселые люди, Джаванар и Тал, сидели понурившись – происходило небывалое. Наконец явился Лахи, ведя за руку подсудимого. Брахак проговорил, не вставая:

– Совет тревоги – (Все наклонили головы.) – Мы слушаем, Врач Лахи.

– Болен он, – сказал Врач. – Болен. – (Общее движение, улыбки.) – Он имеет нардиков спящего. Он спит наяву. Имени своего не помнит, называет себя сыном Нараны!

– Я сын Нараны, – подтвердил четкий голос.

Охотники слушали с облегчением. Больного надо лечить и вылечить – что может быть проще? Для этого есть Врачи! Лахи жалуется: ему недостает работы – очень хорошо, теперь есть работа для него! Совет тревоги понапрасну собирали…

Поднялся шум, как в школе на переменке, загремели струны таоби. И прозвучал насмешливый голос Ахуки:

– Дети, оставьте своих игральных собачек! – А голос Брахака напомнил:

– Совет тревоги продолжается.

– Наблюдающий Небо назвал нас детьми, почтенный! – весело прорычал Лахи. – Чего еще хочет Наблюдающий Небо?

– Расскажи Наране о болезни этого человека и узнай ее мнение, Врач Лахи.

Шум как обрезало. Лахи, передав больного Охотникам, сел к гонии. Акшах безотрывно, жадно смотрел на пришельца – Колька прошептал:

– Не пойму, чего Ахука добивается…

Дхарма, в свою очередь не поняв его, пояснила, что каждое разумное и выполнимое предложение обязательно принимается советом тревоги. Но Ахука знал, что он делает. Ахука остановил Лахи и проговорил спокойненько:

– Вызови Нарану поселения Водяной Крысы, Лахи…

– Прихоть, – сказал Строитель.

Врач комически оглядывался. Тал хохотал и хлопал Джаванара по спине. «Ловко, – думал Колька. – Об этой Наране и говорилось, что она в глубокой пещере…» Тем временем Ахука надумал – или сделал вид, что надумал, – новый фокус. Он попросил, чтобы участники совета съели по двойной порции бахуш-ниса. Зачем?

– Вам предстоит услышать несообразное, – пояснил Ахука.

Ага! Тут их пробрало всерьез. В тишине съели бахуш и внимательно слушали, как Лахи вызывает далекое поселение. Минуты через две гония передала стремительными, дробными звуками ответ Нараны. «Управляющий Равновесием Акшах не здоров и не болен. Он умер. В его голове иной смысл и разум, вложенный сестрой моей, что в поселении Синих Холмов», – громко перевел Лахи.

Замерли все. Приподнялась Дхарма. Тал уронил инструмент. Лахи схватился за подбородок. Даже Кольку, заранее знавшего о «потерявшем имя», потрясли эти жуткие слова – он, сидящий между ними, не Акшах, а нечто другое, поселившееся в его теле!

Наблюдающий Небо не торопился. Людям надо прийти в себя. Ахука лишь смотрел на Брахака. Колька понял этот взгляд: не верил с самого начала – и вот тебе… Брахак пожал плечами. Лахи спросил:

– Что знает об этом Наблюдающий Небо? Уберите шумных животных, Охотники!

– Что я знаю, – медленно проговорил Ахука, – того я не стану говорить при «потерявшем имя»…