Дом трёх драконов. Желанная

Пазл сложился. Я шагнул сквозь разорванную завесу между мирами, до последнего не представляя, как бороться с отцом. И еще меня беспокоила неосмотрительная торопливость братьев. Оба твердили, что Мирабель вот-вот пойдет на поводу у отца. Спешили помешать этому. Уже не заботились о сохранности “клетки” Осшеанара и попросту неслись навстречу опасности.

Наш родной дом было не узнать. Багровое небо. Тяжелый воздух, оседающий вязкой пылью в легких. Я летел за братьями и поражался тому, насколько изменилось все вокруг. Ранее прекраснейший из всех миров стал одним большим кладбищем. Чернь, пустынная сухость и гниль.

Но хуже всего на меня подействовал другой вид. Спокойное мертвое озеро, обрамленное лентой грязи, в которой по щиколотку стояла моя Пара в объятьях отца…

Эрриан, едва опустившись на землю, принял вид человека и крикнул:

— Мирабель!

Она вздрогнула и обернулась. На лице дайны появилась растерянность, будто она его не узнала. Осешанар же словно не заметил нас и, повернув девушку к себе лицом, снова коснулся ее губ. Мирабель не стала сопротивляться. Обвила его шею и со свойственной ей страстью ответила.

— Убрал руки от моей Пары! — взревел Акзэл и ринулся на отца.

Но не успел сбить его с ног, как Осшеанар превратился в дракона и взмыл в небо. Брат последовал за ним. По размеру он уступал. Выглядел как птенец, только вывалившийся из гнезда, рядом со взрослой особью. Будто маленький всполох огня, танцующий вокруг горы клубящейся тьмы.

Эрриан же бросился к Мирабель. Обнял ее, начал успокаивать. В глазах девушки на миг мелькнуло узнавание. Однако стоило ей услышать рев Осшеанара, как она снова изменилась и начала рваться к нему. Тянулась, звала, боролась со старшим что было сил.

— Тресвен, ему нужна помощь! — закричал брат, но стоило мне сделать пару шагов, чтобы свободно трансформироваться в дракона и взмыть в небо, как услышал: — Нет, останься с ней. Я сильнее.

Пространство дрогнуло от болезненного рокота. В черном озере отразился всполох огня. Растаял. По нам ударило горячим потоком воздуха, пригнуло траву, всколыхнуло спокойную водную гладь.

— Ты слышал послание вейла? Не дай ей обратиться! — рыкнул Эрриан и поспешил на помощь брату.

Я же подбежал к Мирабель.

— Не-е-ет! — взвыла она, сбрасывая мою руку.

Дернулась к отцу, потянулась вверх. Казалось, готова была первый раз трансформироваться в драконицу, чего ни в коем разе нельзя допустить. Я действовал спонтанно. Повалил ее в грязь, придавил собственным телом.

— Слезь с меня, — замотала она головой.

Мирабель извивалась, вопила, била меня ногами. Хватала горсти грязи и целилась мне в глаза. Острые ногти царапали мою шею, а взгляд, полный ядовитой ненависти и тягостного неузнавания, раздирал сердце. Пришлось обездвижить дайну, обхватив запястья.

— Тише. Вернись ко мне, —  терпеливо увещевал я. — Осшеанар тебя использует.

Девушка испустила пронзительный вопль. Ударила меня лбом по носу и поразительно резво выгнулась. Высвободилась и тут же бросилась по направлению к дерущимся в небе драконам, но я успел схватить ее за ногу. Дернул на себя, повалил.

— Если сейчас же не успокоишься, то применю силу! — предупредил, обвив ее кольцом рук, и опять придавил к земле.

Сверху снова и снова доносился рев. Раскатистый, болезненный, тихий и реже устрашающий. Становилось светлее, потом мы вновь погружались в багровый полумрак. Казалось, в небе сражались не три дракона, а целая стая. Звук же их битвы был настолько громким, что закладывало уши, и земля под нами содрогалась.

Вдруг раздался оглушающий грохот. Непроглядным столбом поднялась пыль. Мирабель глянула на мутную завесу и, почувствовав скорую победу Осшеанара, хищно улыбнулась. Я же не хотел знать, кто из братьев вскопал своим телом землю. Надеялся, что это Акзэл, ведь если пал Эрриан, то дела у нас плохи.

Нужно было немедленно им помочь. И я предпочел бы сражаться с ними бок о бок в небе, чем здесь бороться с Мирабель. Уже натворил глупостей. Чувствовал вину за случившееся. Мечтал все исправить, но не представлял как. Отчаяние так сильно хватало за горло, что выбивало дух.

— Вернись ко мне, ну же! — сорвался я на крик, встряхнув девушку.

Но та будто не понимала, что делала. Хотела только Осшеанара, тянулась к нему всем естеством. Словно обезумевшая, повторяла его имя и рвалась защитить от нас…

— Так неестественно, — пораженно озвучил я свои мысли, с горечью осознавая, что ее страсть навязана. — Мира. Бесценная моя, очнись.

Девушка замотала головой. Нас накрыло сильным потоком воздуха от вновь взлетевшего в небо брата. Дайна начала извиваться, будто придавленная к земле змея. Под раздирающий пространство рев драконов зарыдала. Вымазанная, беспомощная, обездвиженная. Сердце заныло от этого вида. И я хотел ослабить хватку и просто прижать ее к себе, утешить, пообещать, что все наладится, но заподозрил неладное и не позволил мимолетным чувствам взять верх. Нельзя поддаваться эмоциям. Они лишние. Они…

“Какая скотина не приняла мою Миру?” — вспомнился мне болезненный возглас Акзэла, когда речь зашла о больше не существующем единстве.

Это ведь… я?