Дом трёх драконов. Желанная

Мужчины, будто ощутив нахлынувшую на меня грусть, замерли и неохотно отстранились. Теперь, когда тайна моего рождения открыта, нам не было необходимости заниматься сексом исключительно втроем, но драконы не спешили воспользоваться этим, тонко чувствуя малейшие перемены в моем настроении.

Я скучала по Тресвену.

— Я привез тебе подарок, — попытался поднять мне настроение Эрриан. — Хочешь взглянуть?

— Опять притащил побрякушек? — ворчливо отозвался Акзэл и тут же добавил: — Мирабель, может, потренируемся? Я покажу тебе новую связку ударов.

— Зачем демонице оружие? — нахмурился Эрриан. — Или ты не уверен, что мы защитим нашу Пару?

— Ей скучно, — обвинил его Акзэл.

— Это не так! — возмутилась я.

— Лисичка вынуждена сидеть дома, — упрямо настаивал дракон, — а тренировки ее развлекают… Гораздо полезнее каких-то украшений!

— Эти не какие-то, а особенные, — возразил Эрриан. — Достойные драконицы Света! В оправу вставлены камни из Верхнего мира…

— Ей только новых артефактов не хватало, — перебил его Акзэл.

Ощутив, что напряжение нарастало, и эти двое готовы перейти на повышенные тона, я замерла и, делая вид, что прислушиваюсь, подняла руку:

— Тише…

— Что такое? — обеспокоился Акзэл. — Ты что-то ощутила?

— Кажется, пора повторить ритуал, — многозначительно посмотрела я на вмиг помрачневшего Эрриана.

Тот поднялся и, молча подхватив меня на руки, направился к выходу. Чтобы окончательно развеять тень тучи между ними, я обняла мужчину за шею и, глядя в оранжевые глаза следующего за нами Акзэла, попросила:

— Найди Тресвена. Без него ритуал не провести.

После того, как сняла мамин подарок, я освободила свою магию. Она оказалась довольно необычной, не такой, как у других драконов. Моя особенность очаровывать прекрасно работала еще в мире людей — со мной никто никогда не ссорился. И сейчас, когда ограничения сняты, я могла насладиться истинным счастьем с тремя любимыми драконами. Пусть третий, обвиняя себя в случившемся, пока меня избегает, но все обязательно изменится.

— Тебе неприятно? — опустив меня на пол просторной пещеры, посреди которой стоял каменный фаллос, уточнил Эрриан. Я выгнула бровь, и он пояснил: — Ощущать нашего отца.

— Нет, — улыбнулась я. — Я не слышу его желаний и мыслей. Не чувствую его, как вас. Лишь улавливаю тревожные сигналы, когда печать ослабевает.

— Раньше было достаточно проводить запечатывание раз в тридцать дней, — недовольно проворчал вернувшийся Акзэл.

Я обрадовалась следующему за ним Тресвену, но тот, как всегда, отвел взгляд. Вина, которой казнил себя мужчина, вновь оцарапала мне сердце. Боль моей Пары с течением времени ничуть не уменьшалась, поэтому я и рискнула пойти на эту маленькую ложь. Пользуясь тем, что дверь в мир, где пленен Осшеанар, ощущаю только я, немного слукавила. Магия была прочной, но драконам ведь не обязательно об этом знать.

Повернувшись к алтарю, я начала медленно стягивать с себя полупрозрачный шелк ночной сорочки.

— Раньше вы проводили ритуал с человеческими женщинами. Они легко поддавались магии, и результат был стабилен. С моей силой все иначе, она живая. Поэтому…

— Мирабель, — остановил меня Акзэл.

Обжигая горящим вожделением, он пожирал меня глазами. Я виновато улыбнулась и осторожно покосилась на Тресвена, на которого и был рассчитан этот спектакль. Грудь мужчины вздымалась, кулаки были сжаты, а одежда не могла скрыть возбуждения. Ткань сорочки мягко упала к ногам, и я переступила через пену шелка. Грациозно опустившись на колени, кивнула:

— Тресвен, подойди.

— Я? — на миг стушевался мужчина, но тут же решительно шагнул к алтарю.

Я взяла его руку и, глядя снизу вверх в темные глаза дракона, медленно облизала его палец. И шепнула едва слышно:

— Я тебя хочу.

Он вздрогнул. Поспешно отступив, простер ладонь над алтарем:

— Запечатываю водой!

Акзэл выступил вторым. Отрезав прядь моих волос, осыпал камень золотыми искрами:

— Запечатываю ветром.

Короткая боль в руке, и голос Эрриана:

— Запечатываю огнем.

Вспыхнуло пламя. Оно объяло меня, не причиняя вреда, начало ласкать кожу, греть сердце. Магия моих драконов — мне нравилось ощущать их единство. Это приносило почти такое же удовольствие, как и секс с ними. Теперь, когда меня не сдерживал артефакт матери, я не теряла сознание, полностью отдаваясь ощущениям. И страсти.

Когда пламя растаяло, я обернулась к Тресвену и попросила:

— Отнеси меня, пожалуйста, в купальню.

Он не смог отказать. После ритуала я всегда испытывала слабость от разливающейся по телу магии. Ноги подгибались, а руки ничего не держали. Тресвен молча взял подхватил, а я обернулась к Эриану. Спросила его и Акзэла:

— Хотите… тоже искупаться?

Дважды их просить не пришлось. После моего представления мужчины прямо-таки источали желание близости, и я надеялась своей маленькой хитростью все же разрушить стену, которая упрямо оставалась между мной и Тресвеном.

Когда мужчина донес меня до купальни и опустил в теплую воду, я поймала его взгляд и призналась:

— Во время нашей борьбы, когда ты не давал мне обратиться в дракона и не позволял освободить Осшеанара, я искренне возненавидела тебя.