Дом Цепей

Вдалеке вздымалась бешеная стена Вихря. Хорошо будет, подумал теблор, вновь, после стольких месяцев в пустыне, увидеть внешний мир. В свете нарождавшегося дня Карса зашагал на запад.

— Он ушёл, — сказал Камист Релой, усаживаясь на подушки.

Корболо Дом долго разглядывал мага. Его лицо ничем не выражало презрения, которое военачальник испытывал к этому человеку. Чародеям не место на войне. Эту истину он доказал, когда разгромил «Собачью цепь». Впрочем, некоторые проблемы следовало обдумать, и Релой был из них наименьшей.

— Значит, остался только Леоман, — пророкотал он со своего ложа.

— Который уведёт своих крыс прочь через несколько дней.

— Так что, Фебрил теперь ускорит свой план?

Маг пожал плечами:

— Трудно сказать, но в его глазах нынче утром я заметил жадное оживление.

Жадность. Вот уж точно. Ещё один Высший маг, ещё один безумец, который дерзает играть с силами, которых лучше не касаться.

— Остался единственный из тех, кто, возможно, представляет для нас наибольшую угрозу. Призрачные Руки.

Камист Релой презрительно усмехнулся:

— Слепой, слабоумный кретин. Он хоть понимает, что именно отвар хен’бары растворяет ткань между этим миром и всем тем, от чего он пытается бежать? Скоро его разум окончательно потонет в кошмарах, и нам не придётся больше о нём беспокоиться.

— У неё есть секреты, — пробормотал Корболо Дом, наклоняясь вперёд, чтобы пододвинуть блюдо с инжиром. — Кроме тех, что открыла ей Вихрь. Фебрил несётся вскачь, сам не понимая своего невежества. Когда наконец начнётся битва с армией адъюнкта, победу или поражение принесут «Живодёры» — моя армия. Отатарал Тавор придушит Вихрь — в этом я уверен. От тебя, Фебрила и Бидитала я прошу только одного — не мешайте мне командовать войсками и определить ход этой битвы.

— Мы оба знаем, — прорычал Камист, — что эта война касается отнюдь не только Вихря.

— Верно. И отнюдь не только Семи Городов, маг. Не теряй из виду нашу конечную цель — трон, который однажды будет принадлежать нам.

Камист Релой пожал плечами:

— Это наш секрет, старый друг. Нужно лишь действовать осторожно, и всякое сопротивление пропадёт само собой. Фебрил убивает Ша’ик, Тавор убивает Фебрила, а мы уничтожаем Тавор и её армию.

— А потом становимся спасителями Ласиин — жестоко подавляем восстание. Клянусь всеми богами, я ничего живого в этой стране не оставлю, если потребуется. А потом — триумфальное возвращение в Унту, аудиенция у Императрицы и верный нож. И кто нас остановит? Персты готовы истребить Когтей. Скворца и «Мостожогов» больше нет, а Дуджек вообще на другом континенте. Как там дела у жреца-джистала?

— Маллик без труда продолжает путь на юг. Он умный человек, мудрый человек, — сыграет свою роль без изъянов.

Корболо Дом хотел было ответить. Он глубоко презирал Маллика Рэла, но не мог отрицать пользы, которую приносил жрец. И всё равно доверять ему не стоило…

Это мог бы лично подтвердить Первый Кулак Пормкваль, если бы старый дурак был ещё жив.

— Пошли за Файелль. Я стосковался по женской компании. Оставь меня, Камист Релой.

Высший маг замешкался, и Корболо нахмурился.

— Ведь ещё, — прошептал Камист, — есть Л’орик…

— Так разберись с ним! — рявкнул Корболо. — Пошёл вон!

Склонив голову, Высший маг попятился и выскользнул из шатра.

Чародеи. Если бы напанец отыскал способ раз и навсегда уничтожить магию, он не колебался бы ни мгновения. Истребление сил, которые способны в один миг погубить тысячу солдат, вернуло бы судьбы смертных в руки смертных, а это уж точно хорошая перспектива. Умрут Пути, исчезнут боги со своими бесконечными интригами, увянет магия… и тогда мир будет принадлежать таким людям, как сам Корболо. И он сотворит империю, в которой не останется места двойственности, двусмысленности.

Если никто не будет противостоять его воле, напанец сумеет — раз и навсегда — положить конец диссонансу, какофонии, которые так мучат и мучили всю историю несчастное человечество.

Я принесу им порядок. И в полном единстве мы очистим мир от всех прочих рас, всех прочих народов, сокрушим и растопчем всякое несогласное ви́дение, ибо в конце концов должен остаться лишь один путь, один образ жизни, одна форма правления. И этот путь — мой.

Хороший солдат прекрасно знал, что успех зиждется на тщательном планировании, пошаговых, отлаженных действиях.

И противники уходили с дороги сами собой. Ты теперь у ног Худа, Скворец. Там-то тебе самое место. Тебе и твоей треклятой роте — кормить червей в какой-то далёкой стране. Не осталось никого, кто смог бы теперь меня остановить…

Глава одиннадцатая