Дом Цепей

— Слово? Нет, никакого слова. Мы выступили в поход в Священную пустыню. Ничего более не нужно говорить.

Гэмет заметил, что Шик колеблется, затем Глава Когтей сказал:

— Ещё кое-что, адъюнкт. Скорее всего, в вашей армии есть поклонники Фэнера. Не думаю, что истину о… падении… этого бога можно скрыть. Похоже, повелитель войны отныне — Тигр Лета. Армии вредно скорбеть; да что там, горе — погибель для любой армии, как мы все отлично знаем. Вероятно, какое-то время перестройка будет трудной — стоит приготовиться к дезертирству…

— Дезертиров не будет, — веско перебила его Тавор. — Портал слабеет, Глава Когтей. Даже базальтовый ящик не в состоянии полностью блокировать воздействие моего меча. Если вы хотите покинуть нас сегодня ночью, рекомендую поторопиться.

Шик воззрился на неё сверху вниз:

— Мы тяжко ранены, адъюнкт. И боль сильна. Императрица надеется, что вы проявите должную осторожность и не станете предпринимать рискованных действий. Не отвлекайтесь ни на что по дороге в Рараку. Наверняка враг попытается сбить вас с пути, измотать мелкими стычками и налётами…

— Вы — Глава Когтей, — сказала Тавор, в голосе её вдруг зазвенело железо. — К совету Дуджека я прислушаюсь, ибо он — солдат, военачальник. До его прибытия я буду полагаться на свою интуицию. Если Императрица недовольна, она вольна меня заменить. Это всё. До свидания, Шик.

Поморщившись, Глава Когтей повернулся и безо всяких церемоний шагнул на Имперский Путь. Врата рассыпались за ним, оставив после себя лишь сухой запах пыли.

Гэмет тяжело вздохнул, опасливо поднялся с шаткого походного стула.

— Адъюнкт, примите мои соболезнования по поводу потери вашего брата.

— Спасибо, Гэмет. Теперь иди поспи. И зайди по дороге…

— В шатёр Ян’тарь. Да, адъюнкт.

Она вздёрнула бровь:

— Что это? Осуждение?

— Да. Не только мне нужно спать. Худ бы нас побрал, мы ведь даже ничего не ели сегодня вечером!

— До завтра, Кулак.

Он кивнул:

— Да. Доброй ночи, адъюнкт.

Когда Смычок вернулся, у затухающего костра сидела только одна фигура.

— Чего это ты не спишь, Спрут?

— Выспался уже. А ты завтра будешь ноги волочить, сержант.

— Не думаю, что сегодня ночью смогу уснуть, — пробормотал Смычок и уселся, скрестив ноги, напротив дородного сапёра.

— Это всё дела дальние, — пророкотал Спрут, бросая в огонь последний кизяк.

— Но чувство такое, будто совсем рядом.

— Ну, по крайней мере ты не топаешь след в след за своими павшими товарищами, Скрипач. Но всё одно, это дела дальние.

— Ну, не совсем понимаю, о чём ты, но поверю на слово.

— Спасибо за бомбы, кстати.

Смычок крякнул:

— Вот в этом самая закавыка, Спрут. Мы же всё время их находим, и предназначены они для того, чтобы взрываться, но мы их копим, никому не говорим, что ещё остались, — на случай, если они нам прикажут их использовать…

— Ублюдки.

— Ага, именно. Ублюдки.

— Я использую те, что ты мне дал, — поклялся Спрут. — Как только проползу под ноги Корболо Дому. Я даже не против вместе с ними отправиться к Худу.

— Что-то мне подсказывает, так и поступил Вал в последний свой миг. Всегда он их бросал слишком близко к себе — в нём столько глиняных осколков было, что на ряд больших горшков хватило бы. — Смычок медленно покачал головой, не сводя глаз с умиравшего кострища. — Хотел бы я там быть. Вот и всё. Скворец, Тротц, Молоток, Хватка, Быстрый Бен…

— Бен живой, — сказал Спрут. — Там ещё кое-что рассказывали после того, как ты ушёл. Я из палатки своей слышал. Тайшренн вашего чародея сделал Высшим магом.

— Ну, это меня не слишком удивляет, честно говоря. Что он как-то выжил. Интересно, Паран по-прежнему был капитаном роты?..

— Ага. Погиб вместе со всеми.

— Брат нашего адъюнкта. Она, небось, скорбит сегодня.

— Авось да небось недорого стоят, Скрипач. У нас есть парни и девицы, о которых нужно позаботиться. Здесь и сейчас. Вояки Корболо Дома драться умеют. Я б сказал, нас выпорют да отправят восвояси с поджатыми хвостами — и будет новая «цепь», когда мы потащимся обратно в Арэн, только на этот раз мы и близко к нему не подойдём.

— Весёлые у тебя предсказания, Спрут, ничего не скажешь.

— А это неважно. Если я смогу убить этого предателя-напанца — и его мага, если получится.

— А вдруг не сумеешь подобраться так близко?

— Тогда заберу с собой столько ублюдков, сколько смогу. Я назад не пойду, Скрип. Снова — не пойду.

— Я это запомню — на случай, если придётся. Но ты что-то говорил про наших новобранцев, Спрут?

— Ну, это ж прогулочка, так? Марш. Мы их доставим на битву: хотя бы так, если сможем. А потом увидим, из какого они железа.

— Из какого железа, — улыбнулся Смычок. — Давно я этого присловья не слышал. Раз уж мы хотим отомстить, ты, я так думаю, предпочтёшь погорячее?

— Неправильно думаешь. Глянь только на Тавор — от неё жара не дождёшься. В этом она точно как Колтейн. Это же очевидно, Скрипач. Железо должно быть холодным. Холодным. И если мы его хорошо остудим, кто знает, может, и сделаем себе имя.

Смычок потянулся над огнём и постучал по костяному пальцу, который висел на поясе у Спрута.

— Думаю, начало мы положили.