Дом Цепей

А спутники стояли на выжженной солнцем покатой скале над каменистым бассейном, в котором в незапамятные времена протекал ручей.

Жемчуг ухмыльнулся Лостаре:

— Мы дома.

Он поднял перед собой жуткую голову и обратился к ней:

— Я знаю, что ты меня слышишь, т’лан имасс. Я найду тебе место в развилке дерева для последнего упокоения, если получу ответы на свои вопросы.

Ответ воина прозвучал странным эхом, голос был хриплый и запинающийся.

— Что ты хочешь знать?

Жемчуг улыбнулся:

— Так-то лучше. Прежде всего — твоё имя.

— Олар Шайн, из Логросовых т’лан имассов. Из клана Ибры Голана. Рождённый в год Двуглавой Змеи…

— Олар Шайн, какого Худа ты вообще делал на том Пути? Кого пытался убить?

— Мы не пытались, мы преуспели. Раны смертельны. Тварь умрёт, и мои сородичи погнались за ней, чтобы это засвидетельствовать.

— Тварь? Какая именно?

— Ложный бог. Большего я не знаю. Мне приказали убить её. А теперь найди для меня подходящее место упокоения, смертный.

— Хорошо. Как только найду дерево.

Лостара утёрла пот со лба, затем присела на валун.

— Ему не нужно дерево, Жемчуг, — вздохнула она. — Этот выступ вполне подойдёт.

Коготь развернул отрубленную голову так, чтобы она видела бассейн и пейзаж за ним.

— Это тебя устроит, Олар Шайн?

— Вполне. Скажи мне своё имя и заслужишь мою вечную благодарность.

— Вечную? Это, похоже, не преувеличение, да? Что ж, меня зовут Жемчуг, а моя грозная спутница — Лостара Йил. А теперь давай найдём для тебя надёжное место, хм?

— Твоя доброта неожиданна, Жемчуг.

— Всегда так было, всегда так будет, — отозвался он, разглядывая выступ.

Лостара глядела на своего спутника и удивлялась тому, как точно озвучил её собственные мысли т’лан имасс.

— Жемчуг, ты хоть знаешь, где мы?

Он пожал плечами:

— Давай всё по порядку, девочка. Я был бы благодарен, если бы ты позволила мне насладиться мигом милосердия. Ага! Вот сюда, Олар Шайн!

Лостара прикрыла глаза. Из пепла — в пески. Ну, по крайней мере, дома. Теперь оставалось только найти след малазанки, которая исчезла много месяцев назад.

— Ничего сложного, — прошептала она.

— Ты что-то сказала, девочка?

Она открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Коготь присел на корточки и подпирал камнями отрубленную голову воина.

— Ты не знаешь, где мы, да?

Жемчуг улыбнулся:

— А на этот раз, как думаешь, может, стоит прибегнуть к творческому домысливанию?

Мысль об убийстве вновь посетила её. И уже не в первый раз.

Глава тринадцатая

Ничего нового нет в том, чтобы рассматривать Пути Меанас и Рашан как чрезвычайно близкие, родственные. Но разве игры иллюзий и тени — не игры света? На определённом этапе поиск различий между этими двумя Путями теряет смысл. Меанас, Рашан и Тир. Лишь законченные фанатики среди сторонников оных Путей будут это оспаривать. Общим аспектом для всех трёх является двойственность; их игры — игры двусмысленности. Всё — обман, всё — притворство. На этих Путях всё — абсолютно всё — не так, как кажется.

Конораландас.Предварительный анализ Путей

Пятнадцать сотен воинов пустыни собрались близ южной окраины разрушенного города: белые лошади, похожие на призраков в облаках янтарной пыли, матовый блеск кольчуг и чешуйчатых хауберков под золотистыми телабами. Пять сотен сменных лошадей сопровождали всадников.

Корболо Дом стоял рядом с Ша’ик и Гебориком на обветренном возвышении, что когда-то служило основанием храма или какого-то общественного здания, откуда открывался ясный вид на собравшихся воинов.

Напанский изменник бесстрастно смотрел, как Леоман Кистень подъезжает, чтобы в последний раз переговорить с Избранной. Сам он не намеревался давать никаких лицемерных напутствий, поскольку предпочёл бы, чтобы Леоман вообще не вернулся. А если бы и вернулся, то уж никак не победителем. И хотя покрытое шрамами лицо напанца не выражало ничего, он хорошо знал, что Леоман не тешит себя иллюзиями насчёт чувств, которые Корболо к нему испытывает.

Они были союзниками лишь постольку, поскольку оба служили Ша’ик. Но даже здесь всё было отнюдь не так просто, как могло показаться. Напанец не верил также, что Избранная обманывалась насчёт неприязни и вражды, существовавшей между её полководцами. Её неведение касалось исключительно тех планов, что медленно, постепенно приближали её собственную гибель. В этом Корболо был уверен.

Иначе она начала бы действовать намного раньше.

Леоман осадил коня перед платформой.

— Избранная! Мы выступаем сейчас в поход, и когда вернёмся, принесём тебе известия о малазанской армии. О её расположении. О скорости продвижения…