Дом Цепей

— Вы неправы, и ты и ты. Быть богом означает познать бремя верующих. Защищали ли вы? Нет. Предлагали утешение и защиту? Были полны сочувствия? Даже жалости? Для Теблоров, Т'лан Имассы, вы были рабовладельцами, жадными и голодными, вы сурово требовали и ожидали кровавых жертв — чтобы питать ваши желания. Вы были незримыми цепями Теблоров. — Он смотрел на Сибалле. — А ты, женщина, Сибалле Ненайденная — ты была похитительницей детей.

— Несовершенных детей, Карса Орлонг, которые умерли бы. Они не жалеют о моих дарах.

— Полагаю, не жалеют. Сожаления остались матерям и отцам, отдававшим детей. Не важно, сколь коротка жизнь ребенка — силу любви родителей подавить нельзя. Знай, Сибалле, их любовь не обращает внимания на несовершенства. — Собственный голос казался ему слишком грубым, горло сдавило. — Поклонение несовершенству, сказала ты. Ты делала метафору реальностью, требуя жертвы детьми. Ты не понимала и не понимаешь важнейшего дара поклонения. Ты не облегчала нашего бремени. Нет, ты давала нам новые тяготы. — Он поглядел на Уругала. — Скажи, что сделали Теблоры, чтобы это заслужить?

— Твой народ забыл…

— Скажи.

Уругал пожал плечами. — Вы неудачники.

Карса онемел, глядя на потрепанного «бога». Меч трепетал в его руках. Он держал его на весу всё время и тяжесть, наконец, грозила опустить его руки. Теблор посмотрел на клинок и осторожно упер острие в каменный пол.

— Мы тоже потерпели неудачу. Очень давно.

Сибалле сказала: — Произошедшего не отменишь. Тебе остается либо сдаться и страдать от вечных мук. Или освободиться от бремени. Карса Орлонг, наш ответ прост: сдаться означает выказать порок. Встань лицом к лицу с откровением, не отворачивайся, не произноси напрасных клятв, что никогда не повторишь ошибки. Дело сделано. Восславь его! Вот наш ответ, и он показан нам Увечным Богом.

Напряжение покинуло Карсу. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. — Очень хорошо. Тебе и Увечному Богу я дам ответ.

Волнистое лезвие не отличалось безмолвием. Нет, оно прорезало воздух с треском, словно лопались в огне сосновые иголки. Вверх, над головой Карсы — размытый круг — и вниз, наискосок…

Острие прошло между шеей и плечом Сибалле. Затрещали кости, тяжелое лезвие впилось в грудь, рассекая позвоночник, ребра, выйдя под правым бедром.

Она успела поднять навстречу свой меч, и тот рассыпался, выпустив в воздух мелкие и крупные осколки. Карса даже не почувствовал столкновения.

Огромный меч прорезал дугу в воздухе и угрожающе замер над головой Теблора.

Разрушенная Сибалле упала на пол. Имасса была разрублена надвое.

Остальные шестеро подняли оружие, но не спешили нападать.

Карса зарычал: — Идите же!

— Ты уничтожишь остальных? — спросил Уругал.

— Армия ее сирот подчинится мне, — бросил Теблор, ухмыляясь лежащей Сибалле. — А вы оставите мой народ — оставите поляну. Более не будете иметь с нами дел. Я доставил вас сюда. Освободил. Если появитесь передо мной снова, я вас уничтожу. Пройдете по снам старейшин, и я буду преследовать вас неустанно. Я, Карса Орлонг, урид и Теломен Тоблакай, в том клянусь. — Он сделал шаг, и шестеро Т'лан Имассов отпрянули. — Вы использовали нас. Использовали меня. И что вы предложили вместо награды?

— Мы хотели…

— Вы предложили новые цепи. Теперь уходите отсюда. Вы получили все, чего желали. Вон.

Шестеро Т'лан Имассов зашагали к выходу из пещеры. На миг затемнили лучи солнечного света и пропали.

Карса опустил меч. Посмотрел на Сибалле.

— Не ожидала, — сказала она.

Воин хмыкнул: — Слышал, вас, Т'лан Имассов, трудно убить.

— Невозможно, Карса Орлонг. Мы… упорствуем. Бросишь меня здесь?

— Для тебя не будет забвения?

— Однажды, очень давно, море окружало эти холмы. Такое море могло бы освободить меня и даровать забвение. Ты вернул мою судьбу — и наказание. Тысячи лет пыталась я освободиться. Полагаю, это остроумно.

— А ваш новый хозяин, Увечный Бог?

— Он покинул меня. Кажется, есть приемлемые уровни несовершенства и неприемлемые. Я потеряла полезность.

— Еще один бог, ничего не знающий о том, что значит быть богом, — прогудел Карса, шагая к тюку.

— Что будешь делать, Карса Орлонг?

— Пойду искать коня.

— А, джагского коня. Да, их можно найти к юго-западу, в одхане. Редко. Ты можешь искать долгое время.

Теблор пожал плечами. Растянул веревку, закрывающую тюк, и подошел к остаткам Сибалле. Поднял ту половину, что содержала голову и правую руку.

— Что ты делаешь?

— Хочешь отдохнуть?

— Нет. Что….

Карса засунул голову и руку в поклажу и завязал клапан. Для меча нужны ножны и перевязь, но это подождет. Он накинул лямки на плечи, клинок опустил на правое плечо.

Огляделся в последний раз.

Костер еще пылал колдовским пламенем, хотя оно начало часто мигать, словно расходуя последние порции невидимого горючего. Он подумал было закидать его гравием, но пожал плечами и повернулся к устью пещеры.

Едва он показался снаружи, две фигуры вдруг встали, заслоняя свет.

Меч Карсы взметнулся навстречу, ударив плашмя обоих. Они покатились к краю.

— Прочь с дороги! — прорычал воин, выходя на свет.