Дом Цепей

Адъюнкт снова смотрела на далеких офицеров. — Что же, увидим.

Виканы поднялись и незаметно для Адъюнкта перебросились взглядами.

Гамет потер здоровой рукой лоб под ободом шлема. На пальцах был пот. Что-то воспользовалось им, подумал кулак уныло. При помощи крови. Он мог слышать далекую музыку, пение и звуки непонятных инструментов. На голову давило. — Если вы закончили, Адъюнкт, — сказал он неуверенно.

Она кивнула, не удостоив его взгляда. — Вернитесь к легиону, Кулак. Прошу довести до офицеров следующее. Во время битвы могут появиться незнакомые отряды. Они могут ждать ваших приказов. Командуйте, словно это ваши силы.

— Понятно, Адъюнкт.

— Пусть руку осмотрит целитель. Кулак Гамет, спасибо вам. И попросите стражу вернуть мне меч.

— Слушаюсь. — Он повернул коня и съехал по склону.

Головная боль не утихала. Казалось, песня стала ядом в венах, музыкой плоти и костей, намеком на безумие. «Оставь меня в покое, проклятая. Я лишь солдат. Обычный солдат…»

* * *

Смычок уселся на валун, сжал руками голову. Он не помнил, когда успел сбросить шлем — вот он, у ног, размытый и шевелящийся за волнами боли. Боль вздымается, опадает, словно взбаламученное бурей море. Вокруг голоса пытаются к нему пробиться, но он не может понять, о чем говорят. Песня разбухла в черепе, внезапно и яростно, течет пламенем по рукам и ногам. Рука ухватилась за плечо и он ощутил в жилах магическое касание, вначале робкое — вот пропало, но тут же вернулось, и с ним растекающаяся тишина. Благословенный покой, холодный и мягкий.

Наконец-то сержант смог поднять глаза.

Обнаружив, что весь взвод собрался вокруг. Рука на плече — Бутыла, лицо у парня бледное, покрытое бусинами пота. Взоры скрестились, Бутыл кивнул и осторожно отвел руку.

— Слышите меня, сержант?

— Слабо, как будто ты шагах в тридцати.

— А боль ушла?

— Да-а… Что ты сделал?

Бутыл отвернулся. Смычок наморщил лоб. — Все остальные занялись делами. А ты останься, Бутыл.

Каракатица толкнул Тарра, капрал выпрямился и пробормотал: — Пошли, солдаты. Нужно окапываться.

Все пошли прочь, подбирая лопаты. Взвод расположили у самого западного островка, далее до самого горизонта тянулись дюны. Единственный достаточно широкий коридор вел на север — по нему враг, разбитый и бегущий, попытается покинуть долину. Если его разобьют… Вдалеке виднелся холм с плоской вершиной, на нем расположилась рота конников пустыни; по гребню рассыпались дозорные, не сводящие глаз с малазан. — Ладно, Бутыл, — сказал Смычок. — Выкладывай.

— Духи, сержант. Они… пробудились.

— И какого Худа им нужно от меня?!

— Думаю, крови смертного. В ней своя песня. Они помнят. Они пришли к вам, сержант, желая добавить свои голоса. К… э… к вашему.

— Почему ко мне?

— Не знаю.

Смычок уставился на молодого человека, пробуя ложь на вкус, поморщился и ответил: — Ты думаешь, потому, что мне суждено погибнуть здесь, в битве.

Бутыл снова отвел глаза. — Не уверен, сержант. Этот путь… эта страна выше меня. Как и ее духи. Что до вас…

— Я Сжигатель Мостов, парень. Сжигатели здесь родились. В испытаниях Рараку.

Глаза Бутыла сузились. Он смотрел на западную пустыню. — Но… они уничтожены.

— Да, точно.

Они надолго замолчали. Корик сломал лопату о камень и начал нанизывать длинную цепь сетийских ругательств. Остальные прекратили работу, слушая. На северном краю острова взвод Геслера деловито складывала стену из мусора — стена тут же осела, камни заскакали по склону. С теля напротив доносились звуки труб и топот копыт.

— Это для вас будет не обычная битва?

Смычок пожал плечами: — Нет такой штуки, парень. Нет ничего обычного в убийствах и смерти, в боли и ужасе.

— Я не о том…

— Знаю, Бутыл. Но войны в наши дни чреваты припасами и магией, так что жди сюрпризов.

Мимо пробежали собаки Геслера: огромный пес трусил за хенгезской Мошкой, словно на поводке.

— Это место… сложное, — вздохнул Бутыл. Протянул руку, поднял большой дисковидный камень. — Эрес» алы. Ручной топор — долина ими завалена. Обтесан озером, что тут некогда плескалось. Такое орудие делают целый день, а они им даже не пользовались — просто кинули в озеро. Смысла нет, верно? К чему оружие, если им не пользоваться?

Смычок смотрел на мага. — О чем ты, Бутыл? Какие Эрес» алы?

— Были такие, сержант. Давно пропали.

— Духи?

— Нет, духи из всех времен, из каждого века здешней земли. Моя бабушка говорила об Эресах. Обитателях времени до Имассов, первых делателях орудий, первых, что изменили мир. — Он потряс головой, пытаясь не дрожать. — Не ожидал встретить кого-то из них. Она была там, в песне внутри вас.

— И она рассказала об орудиях?

— Не прямо. Скорее я разделил ее… ее разум. Она и даровала вам тишину. Не я — у меня нет такой силы — но я попросил и она явила милость. Ну, — он глянул на Смычка, — я думаю, это была милость.

— Да, парень. Ты можешь еще раз… поговорить с Эрес» ал?

— Нет. Все, чего я хотел, это уйти оттуда… из крови…

— Моей крови.

— Ну, почти вся была ваша, сержант.

— А остальная?

— Кровь песни. Песни… гм, Сжигателей.