Дом, в котором я тебя потеряла

Я знаю, что все началось с несчастного случая. День, когда я чуть не утонула в возрасте пяти лет. В дневнике он сразу был отмечен, как день икс. После него я частично потеряла память, и в семье начались ссоры. Скорее всего, те жуткие воспоминания о том, как кто-то охотился за мной не что иное, как своеобразное отражение реальности. Я видела скандалы, чувствовала неладное и в моем воображении враждебная обстановка обрела физическое лицо.

Психолог подталкивала меня к этому выводу, но я так решительно все отрицала, что она перестала. А ведь в итоге была права. Я записала свои рассуждения на листе. Допустим, но что дальше? Я задумчиво похлопала ручкой по дневнику. В моих рассуждениях был явный пробел. Мотивация. Зачем маме или папе устраивать пожар?

Если виновен отец, то можно допустить, что он сделал это в нетрезвом виде. Возможно, пока я была в лагере, мама сообщила ему, что хочет развода, после чего он и сошел с ума. Такое могло быть – мама не раз упоминала в дневнике о желании уйти. Но если пожар устроила мама, то она не стала бы рисковать своей жизнью. По крайней мере, ради меня.

Может, что-то пошло не так? Она пыталась убить отца, так как боялась его до жути и знала, что он лишит её всего в случае развода. Но план рухнул, и мать погибла вместе с ним. Я записала обе версии, пытаясь игнорировать щемящую боль в груди. Всерьез рассуждать о виновности тех людей, которых я боготворила всю жизнь, сложно. Но ведь кто-то из них это сделал?

Хотя все же это мог быть несчастный случай. Я с облегчением записала и эту версию. Ведь все мои подозрения о поджоге спровоцировали обычные слухи и дневник матери. А это не настолько надежные источники. Вообще неплохо для начала посмотреть на материалы дела. Они же должны где-то храниться?

Недолго думая, я наклонилась вперед, подняв с пола сумку с ноутбуком. Всю неделю я им совершенно не пользовалась, полагаясь только на телефон. Затратив несколько минут на то, чтобы подключить модем, я залезла в Гугл. Ну конечно, все материалы дела находятся в Сортавале. Но ехать в город мне категорически не хотелось, оставляя дом без присмотра.

Некоторое время я еще пошарила по Интернету, выискивая любую информацию по несчастным случаям так быстро, насколько позволяла скорость. Но все эти крошечные заметки я уже просмотрела. Хотя одна из них оказалась полезной – значился номер отделения, который проводил расследование обстоятельств пожара.

Немного подумав, я нашла также номер телефона начальника отделения. Возможно, он подскажет мне, как найти следователя по нужному делу. Я взглянула на часы. Полседьмого. Звонить еще рано. Я успею навести кофе и умыться, чтобы говорить на трезвую голову.

Несмотря на бессонную ночь во мне фонтанировала энергия. Я быстро ополоснула лицо, навела кофе и вышла с чашкой на заднюю веранду. Воздух еще не разогрелся, и кожа покрылась мурашками от холода, но уходить не хотелось. Тишина прерывалась звуками просыпающегося леса. Вдали слышался звук колес проходящего мимо поезда. Запах кофе смешивался со свежим запахом сосен. Лучшие ароматы на Земле. И я испытывала невиданный ранее восторг, ощущая каждый раз этот аромат на своей коже.

Наслаждаясь умиротворенностью утра, я выпила кофе. После мне все же пришлось вернуться в дом. Ноги совсем окоченели. Но, несмотря на замершее тело, в голове теперь царила ясность. Я вернулась в комнату за телефоном.

Выслушав мой вопрос, меня направили на нужного следователя. Мне повезло, следователь Артем Рембоев еще не ушел на пенсию и находился на своем рабочем месте. Я сразу взяла дневник с записанными умозаключениями в руки, чтобы ничего не забыть во время разговор.

– Слушаю, вы интересовались тем пожаром пятнадцатилетней давности? – Возник неожиданно в телефоне грубый мужской голос.

– Да, извините, что отвлекаю. – Стушевалась тут же я. Сама причина обращения звучала из уст следователя совершенно глупо, и мне стало неловко. – Меня зовут Алиса Белозерская, я дочь погибших в том пожаре Анны и Виктора Белозерских.

– Да, помню.

– Дело в том, что я стала разбирать записи матери, и в них есть слова о том, что пожар мог возникнуть не просто так. Скажите, вы рассматривали версию поджога?

– Конечно же, рассматривали. В ходе проверки никаких доказательств этой версии не были обнаружены. Что вы там нашли? – Голос следователя звучал устало.

Я почувствовала себя окончательно свихнувшейся. Вообще, чего я ожидала? Что мы с ним посплетничаем о разных версиях случившегося за чашкой чай?

– Простите. – Вздохнула я, потерев глаза пальцами. – Наверное, вам все это кажется очень глупым. Но я вернулась в Карелию недели две назад и сразу же услышала от соседей версию с поджогом. Они напрямую говорят о вине отца. Я также нашла некоторые записи, которые указывает на его вину. Понимаю, что сейчас это уже неважно, но хотелось бы узнать вашу версию.