Дом, в котором жила бы Эля

– А Мисс навела на меня порчу, – продолжала Китя, оставаясь стоять на балконе. – Я чувствую это, мне становится плохо, мне кажется, что я скоро умру, – не знаю, сколько она выкурила и выпила, чтобы дойти до такой кондиции, но в тот момент даже у меня волосы дыбом готовы были встать во всех местах.

– Шаман! – Эля закричала так, что мне пришлось вжаться в стенку, дабы себя не выдать. Шаман появился мгновенно, будто он стоял где-то рядом и ждал, что его позовут.

– Ого! – он накинул на Китю свою куртку. – Идём домой, – он обхватил её за плечи, собираясь увести за собой, но припадочная наконец-то повернулась лицом и сама на нём повисла.

Глаза Кити были стеклянными, она явно была где-то не на земле, а в своём больном воображении.

– Шаман, я скоро умру, – и тут начались слёзы. – Я умру, и меня похоронят, а я так и не нарисовала своей самой главной картины, обо мне так никто и не узнает!

– Мы о тебе знаем, этого мало? – Элька нервничала, потому и вмешалась, но Шаман вытянул свободную руку вперёд, давая понять, что Эльке нужно заткнуться.

– А что ты хочешь нарисовать? – мне показалось, что Шаман сошёл с ума окончательно, разговаривая с обкуренной и пьяной Китей.

Она от него оттолкнулась, вытерла слёзы и тут же начала улыбаться – шизофреничка.

– Теперь я знаю, что нужно рисовать! Теперь я смогу нарисовать то, что другие не смогли! – припадочная повисла и на Эле, и на Шамане, пытаясь их обнять, а те оба еле стояли на ногах, ведь хоть Китя и маленькая, и худая, но удержать её обоим было трудно.

– Пойдём, нарисуешь, я хочу это видеть первым.

Как оказалось, Шаман знал, что делает, – Китя согласилась, и они оба повели её домой.

Вечер для меня был испорчен, оставалось только вернуться в дом и напиться с малолетками.

Китя

Очередную ночь после скандала с Мисс я провела без разговора с Элей. Эту ночь я провела в комнате Шамана, потому что проснулась я именно на его кровати, под его звёздным небом. В комнате Шамана всегда темно именно из-за этих самых звёзд – он раскрасил потолок светящейся краской, хотя просто истыкал ею весь потолок и считает, что это – его звёзды. Свет в этой комнате только от этой краски. В планах Шамана разрисовать всю комнату, он хочет нарисовать лес, потому и надеется, что я ему когда-нибудь помогу. Окно в этой комнате затянуто плотной чёрной тканью, а свет не включить: Шаман убрал из своей комнаты лампочку.

Смотря на звёзды Шамана, я пыталась вспомнить, как оказалась здесь, но всё, что я помнила: вечер, праздник психов, Эля, которая не хотела со мной выходить на улицу, много выпивки, Эля, которая пыталась меня остановить, а потом – Вена и Сабля.

– Хочешь попробовать кое-что? – Вена протянула подобие сигареты, но мне уже было всё равно. После этого я вообще ничего не помню.

– Этим звёздам не хватает неба, – снизу послышался голос Шамана, а я не могла ответить: во рту всё пересохло. – Вот если бы ты помогла мне нарисовать небо для этих звёзд и лес для Шамана! Я был бы тебе очень благодарен, я бы сказал тебе, что ты должна рисовать, чтобы все узнали о тебе, – Шаман лежал на полу, я определила это по сигаретному дыму, который поднимался с пола над кроватью и улетал в звёздный потолок.

– Как… – мне стоило огромного труда, чтобы выдавить из себя слова. – Как я здесь оказалась?

Шаман зашумел, мне показалось, что он поднимается с пола, но вместо него я увидела только его руку вытянутую вверх, а в ней стопка листов.

– Ты рисовала для меня, а потом уснула, – ответил он.

Выхватив листы, я пожалела о своих резких движениях: голова закружилась, похмелье дало о себе знать. Мне мало что было видно, но поняла, что рисовала я вчера нечто непонятное. Подобрав под себя ноги, я устроилась на кровати, обнаружив, что весь пол в комнате Шамана просто устлан белыми листами.

– Это…

– Это всё ты, – он оставался лежать на полу. – Я будто бы в твоём сознании, среди этих рисунков. Лежу и смотрю на свои звёзды, – не унимался Шаман. – Жаль, что нет леса и неба – так было бы интересней.

– Пожалуйста, не говори никому, что я была у тебя, – меня начало трясти и морозить, а ещё хуже было от того, что я представляла: Сабля и Вена начнут сплетничать про меня и Шамана.

– А кому говорить? Тебя сюда Эля привела, чтобы ты рисовала, – ответил он, и меня прошибло потом.

– Что?

– Тебе стало плохо, ты собиралась умирать, – Шаман появился передо мной, положив голову на край кровати. – Эля отвела тебя ко мне, чтобы ты рисовала и не думала о смерти, – договорив, он снова исчез.

Мне ничего не было понятно, но я так обрадовалась, как не радовалась, наверное, никогда: Эля меня спасла! Она не сердится на меня за то, что я уезжала в город!

– Это – правда? – мне нужно было увидеть Элю, мне нужно было поблагодарить её за всё, что она сделала для меня.

– Где это ты видела шаманов, которые врут? – ответил он.

Оставив Шамана, я вышла из его комнаты, забыв о своём похмелье, забыв обо всём, что мне не давало спокойно жить всё это время.

Шум был на кухне, я подумала, что там уже кто-то ищет что-нибудь перекусить, однако…