Дом, в котором жила бы Эля

– Для неба нужна стремянка, – Китя смотрит на потолок. Сегодня она не такая, как была после приезда, сегодня она такая, как была всегда. То же самое я мог бы сказать и об Эле, так как у неё явно появился какой-то повод, чтобы так выглядеть – празднично; но я стараюсь не сталкиваться с ней, так как она наверняка видела вчера, с кем я ушёл в комнату. Вряд ли мне ей удастся доказать, что между мной и Саблей ничего не было, она не поверит, этому вообще никто не поверит. Единственное, чем я проявил себя сегодня, так это вернул Элькиного пса, ибо Эля запросто могла пострадать, пытаясь отбить Сашку от лисы. К счастью, Алиска испугалась и убежала, не стала драться – это было бы намного хуже и неизвестно чем могло бы закончиться. В остальном же я пытаюсь не попадаться Эле лишний раз на глаза.

– Может, небо завтра дорисуем? – даже Мисс участвует в этом затишье, она изображает небывалое дружелюбие, она сегодня общительнее, чем была обычно несмотря на то, что Китя заляпала краской её белую кофту, когда объясняла, как обводить контур деревьев.

– Да, я тоже устала, – Сабля. Что она задумала? Всё это не просто так, Сабля не сможет спустить с рук то, что произошло вчера. Сабля отомстит, нужно быть наготове.

– И есть хочется, а сегодня никто ничего не готовил, – Снег опускается на пол, на нём шапка из газеты, которая натянута почти на глаза.

– Придётся есть йогурт Сабли, – Эля не отвлекается от работы, она весь день стучит каблуками, перемещаясь по комнате, она рисует зелёным цветом, как и я, как и Сабля, а Шаман и Снег рисуют коричневым, Шатуну достался жёлтый, Китя красит синим.

– Э-э, – возмущается Сабля, – вообще-то есть полуфабрикаты.

– Да ладно, я сейчас что-нибудь приготовлю, а вы пока докрашивайте, немного же осталось, – Китя быстро отставляет краску и исчезает из комнаты, никто даже не успевает возразить.

– Вена заменяет Китю, – монотонно говорит Эля.

Вена же весь день изображает из себя больную. Похмельем болеют все, но все принялись разрисовывать комнату Шамана, одна Вена полдня валяется на кровати.

– Не оскверняй мою усыпальницу! – Шаман, разумеется, возмущался, но рисование его увлекало больше, чем споры с этой наркоманкой, которая вообще ни на что не реагировала, а только повторяла, что ей плохо и она не в состоянии рисовать. Эля предлагала ей уйти в другую комнату и не дышать краской, но та отвечала, что запах переживёт и не хочет оставаться одна.

Вене приходится подняться на этот раз и взяться за кисточку.

– Вий, докрасишь здесь, я помогу Ките, – наверное, я на мгновение прирос к стене вместе с кистью, так как Эля спросила следом, слышу ли я, что она мне сказала.

– Ага, – обернуться я не решаюсь, чтобы лишний раз не встречаться с нею взглядом.

Эля уходит, я остаюсь на своём месте, в комнате – гробовая тишина, я жду, что Шаман её нарушит, но он продолжает молчать, как нарочно. Оборачиваюсь: все занимаются своим делом, но всё не просто так – Мисс окружена Саблей и Веной, а мне это не нравится, потому я перемещаюсь в их сторону.

– А почему эта краска не светится, как на потолке? – я решаю нарушить эту затянувшуюся тишину.

– Это обычная, Китя потом раскрасит светящейся там, где нужно, чтобы не светилось всё подряд, – отзывается Шаман.

– Классная идея, Шаман, – в разговор включается Мисс. – Подобное я видела только в одном баре, в городе, но там всё было раскрашено холодной белой и немного синим, – за весь день она сказала ему хоть что-то приятное, до этого всё спорила, видимо, пытаясь вернуться к разговору о психах.

– Наверное, я был в том баре, так как решил сделать это со своей комнатой как раз после приезда из города, – отвечает Шаман, проводя по стене краской.

– Ты уезжал в город? – Мисс отвлекается от своей работы и оборачивается к Шаману, Сабля еле слышно фыркает.

– Я часто там бываю, у меня работа, – Шаман отходит от стенки, чтобы посмотреть на результат своего труда.

– А кем ты работаешь? – не отступает она. И тут замирают все. Скажет Шаман правду или начнёт врать? Сегодня принято говорить правду, эту игру начала Сабля.

Мы все смотрим на Шамана, а он любуется раскрашенной стеной и не торопится отвечать: он пожимает плечами, чешет затылок, после чего оборачивается и расплывается в нелепой улыбке.

– В моём сундуке, – начинает он, – много всего: я плету феньки, ловцы снов, изготовляю талисманы и обереги, а когда набирается много готовых изделий – я уезжаю в город, чтобы продать их, брожу по городу и предлагаю купить что-нибудь, – он отворачивается к своей стене, снова любуется ею, а мы все готовы выдохнуть: он не сказал правды.

– Здорово, – отвечает Мисс. – Сейчас такие изделия пользуются большим спросом, – она поверила, а мы продолжаем работать.

– Да, особенно у девчонок, – вставляет Шаман.

– А в вашем городе такое не покупают? – кто-то должен её прервать, но мне ничего не идёт в голову.

– Кто это будет брать в нашей деревне? – Шаман почти смеётся, снова красит стену. – Здесь людям на еду едва хватает, они не будут покупать всякий хлам, это в вашем городе людям деньги девать некуда, – он вжился в роль.