Дома костей

Там он не нашел ни дичи, ни чудовищ. Он смеялся, убедившись, что предания над ним больше не властны. До тех пор, пока за его спиной не хрустнула ветка и князь не увидел, как из подлеска выходит тварь. Поначалу сердце князя заколотилось от страха, а потом он разглядел, что тварь ему лишь почудилась.

На самом деле к нему из кустов вышел мальчишка, похожий на призрака. Молчаливый, с запавшими щеками, лет трех или четырех от роду. Князь спешился и направился к ребенку, спрашивая, где его родители, но тот не смог ответить. Поэтому князь подхватил мальчишку на руки, посадил его на коня перед собой и повернул к Каэр-Аберхену. С каждым шагом, который делал конь, мальчишка вскрикивал от боли и хватался за левое плечо. Князь осмотрел его в поисках раны, но нашел лишь давний шрам.

– Откуда он у тебя? – спросил князь, но мальчишка не ответил.

Только после теплой ванны и горячего ужина он произнес первое слово. Князь спросил, как его зовут, и мальчишка выговорил:

«Эллис».

Он не знал, где его родители, не знал даже, живы ли они.

«Ты останешься здесь», – решил князь и отдал его на попечение слугам. Князь видел в Эллисе живое свидетельство собственной доброты и милосердия. Он представлял мальчика приезжающим к нему с визитами аристократам, рассказывал, как нашел Эллиса в лесу, осиротевшего и одинокого, и довольно выслушивал похвалы, которыми его осыпали за то, что он приютил несчастного ребенка в таком прекрасном доме.

Эллис не поднимал глаз и говорил, только когда его о чем-нибудь спрашивали. Каэр-Аберхен с его толстыми каменными стенами и бесконечными коридорами ему даже нравился. Нравилось сидеть на крыше и смотреть, как приходят и уходят люди. Нравились толстые ломти темного хлеба, в тесто для которого густо замешивали сушеную клюкву, – эти ломти кухарка приберегала для него. Нравились наставники и учеба, несмотря на то, что он был слишком боязливым, чтобы задавать вопросы.

Кухарка, привязавшись к мальчишке, щедро посыпала его овсянку сушеными ягодами и поливала медом, а еще покупала настойку из ивовой коры, когда у Эллиса болело плечо. Мало-помалу он оттаял. Стал улыбаться, говорить, пытался завести друзей, но другие дети сторонились его. Они не знали, как к нему относиться, и Эллис почти все свободное время проводил во дворе, под развесистым и старым горным вязом. Лазил по деревьям он плохо, левая рука не выдерживала вес тела, но ему нравилось сидеть, прислонившись спиной к стволу дерева и раскрыв на коленях книгу.