Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая

Таким образом с половины XVIII ст. старый Кремлевский дворец стал понемногу разбираться. Особенному запущению и обветшанию некоторых его частей очень много способствовало и то, что в нем помещены были разные коллегии, канцелярии и комиссии. Еще при Петре было отдано под эти присутствия 59 палат. Во время коронаций, иные из них, смотря по надобности, временно выезжали на наемные квартиры и, по отъезде двора, снова возвращались в свои палаты. Оставивши совсем дворец, Петр, конечно, ничего лучше не мог придумать, как поместить в опустелых палатах свои новоучрежденные коллегии и канцелярии. Так в Набережных палатах, в Ответной и Панихидной (или, с конца XVII ст… Столовой) была помещена Камер-коллегия, под Теремами — сенатские департаменты, у Куретных ворот в палатах Соляная контора и т. д.

Но переведенные таким образом во дворец коллегии послужили к большему его неустройству и запущению по той причине, что почти каждая коллегия переехала не только со своими архивами, чиновниками, сторожами, разного рода просителями, наполнявшими в течение дня занимаемые ею палаты, но перевезла с собою и своих колодников, которые и проживали, без сомнения, по целым месяцам и годам в дворцовых каменных подклетах. Все это умножало нечистоту, грязь, разрушавшие преждевременно древние здания. Так, еще в 1727 г. начальство Казенного двора, в котором сохранялась древняя золотая и серебряная посуда и все царские драгоценности, — объясняло, что «от Старого (?) и Доимочного приказов (находившихся где-то подле этого Двора, который стоял между Архангельским и Благовещенским соборами), всякой пометной и непотребной сор от нужников и от постою лошадей и от колодников, которые содержатся из Обер-бергамта, подвергает царскую казну немалой опасности, ибо от того является смрадный дух, а от того духу Его Императорского Величества золотой и серебряной посуде и иной казне можно ожидать опасной вреды, отчегоб не почернело…» Почему начальство и просило сор очистить, а колодников свесть в иные места [79]. Следует также припомнить, что находившиеся в Кремле старые приказы, огромный корпус которых тянулся по окраине Кремлевской горы от Архангельского собора почти до Спасских ворот, как равно и новоучрежденные коллегии, помещенные во дворце, вызвали потребность в питейном доме, который, неизвестно в какое время, явился в самом Кремле, под горою, у Тайницких ворот. Кабак этот именовался Каток,

вероятно, по крутизне схода к нему из приказов. Он существовал, можно сказать, втихомолку, несколько лет, пока не был замечен в 1733 г. императрицею Анною, которая 15 февраля того ж года повелела: «Из Кремля вывесть его немедленно вон и построить в Белом или в Земляном городе, в удобном месте, где надлежит, и что со оного кабака в сборе бывало, чтоб тож число и там толикая ж сумма сбиралась, где оной кабак построен будет, и для того (т. е. для сохранения количества сбору) вместо того одного кабака, хотя, по усмотрению,

прибавить несколько кабаков, где надлежит, а в Кремле отнюдь бы его не было». Таким образом не без жертвы удалено было от дворца одно из безобразий, какие завели было себе кремлевские подьячие. Остальное, т. е. все то, с чем сопряжено было пребывание в известном месте тогдашней коллегии или приказа, существовало по необходимости еще долго, именно потому, что в Москве, кроме дворца, не было более удобного помещения для этих коллегий и канцелярий.

Императрица Екатерина II, приехавши в Москву короноваться, остановилась в новопостроенном Елизаветинском, или Растреллиевском, дворце, а наследник Павел Петрович в Потешном дворце. По этому случаю, для размещения придворных, некоторые канцелярии были выведены в наемные дома. Кремлевская старина так понравилась императрице, что тотчас после торжества коронации, именно 6 октября 1762 г., она через Бецкого повелела «Кремлевский дворец с всеми принадлежностями, а паче старинного строения не переменяя ни в чем,

содержать всегда в надлежащей исправности».

Было и при Екатерине предположение (1 февраля 1764 г.): «при Кремлевском дворце, на месте, где Набережный сад, построить для Ее Величества покой, того ради определено, архитекторам Бланку и Жеребцову, осмотря, учинить прожекты, каким наилучшим образом, на старых ли фундаментах с прибавлением, или вновь построить, изыскав, в минование напрасного убытка, все способы». Этот покой действительно был устроен возле Сретенского собора, вероятно, из какой-либо старой палаты, потому что он был со сводами и при нем были построены две галереи — Дамская и Кавалерская и самый собор был убран как домовый храм для этого помещения.