Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая

Тотчас по вступлении в управление дворцами, делая и соображая разные приготовления к предстоявшей коронации. Валуев во всеподданнейшем донесении государю Александру Павловичу, 29 мая 1801 г., представлял, между прочим: «Два артикула, обращающие на себя особенное внимание: Сретенский

в Кремле собор, построенный несколько веков на сваях, давно уже сгнивших, и Гербовая башня

(прежние Колымажные, или Красные, ворота), делающая только вид (!) при въезде от Боровицких ворот, в которые никто почти из благородных людей не ездит,

находятся в крайней и чрезвычайной ветхости, о коей около четырех лет рапортовано было покойным гофмейстером князем Гагариным. Оба сии здания угрожают скорым и неминуемым своим падением и от того могущим случиться великим повреждением как дворцу и прочим к оному принадлежащим строениям, нужным для помещения свиты, так и проходящим разного рода людям, ежели сие падение приключится, основываясь на свидетельстве архитекторов. Во избежание всякого нечаянного вреда, осмеливаюсь представить сии здания сломать как можно скорее, и на сие имею счастие ожидать Высочайшего повеления». Государь на первый раз затруднился этим представлением, и вызывая Валуева в Петербург, для личных объяснений вообще о приготовлениях к коронации, писал к нему, между прочим, от 4 июня: «Не оставте взять и план той части города, в которой стоят Сретенский собор и Гербовая башня, о коих вы представляете, что по ветхости их и опасности неминуемо должно их разобрать, — переговоря о сем наперед с графом Иваном Петровичем Салтыковым (главным начальником Москвы), не произведет ли уничтожение сих древних зданий какого-либо предосудительного замечания?»

Повеление испрошено было при личном объяснении, и осенью эти древности были разобраны и на месте их выровнена площадь. Затем в последующие десять лет Кремль и дворец были очищены от всех ветхостей и безобразных зданий. В 1803 г. сломаны часть Потешного дворца, примыкавшая к городовой стене у Троицких ворот, и часть корпуса, в котором были Хлебенный и Кормовой дворцы, стоявшие на угол к Троицким же воротам; в 1806 г. продан с аукциона и Цареборисовский Годуновский дворец; в 1807 г. сломано Троицкое подворье с церковью Богоявления, где впервые провозглашено было избрание на царство Михаила Романова; в 1808 г. сломаны все здания Заднего государева двора с дворцами Кормовым, Хлебенным, Сытным, стоявшие подле этого подворья. На месте их построена Оружейная палата (ныне казармы) и три Кавалерские корпуса, для помещения свиты. Позднейшие переделки и перестройки совершенно очистили Кремль и дворец от многих древних строений, в иных местах даже с бутовыми фундаментами. Оставшиеся здания, Грановитая палата, Каменный Терем с верховыми церквами и Потешный дворец большею частию значительно переделаны; Терема же возобновлены в древнем вкусе. Заметим, в заключение, что направление, данное Валуевым, коснулось не одних только древних зданий, но и вообще всяких древностей, остатков старой жизни и быта, какими в его время еще полны были кладовые кремлевских и старых загородных дворцов. Все, что не имело цены, т. е. что не было золото или серебро, было также за ветхостию и негодностью уничтожено или продано с аукциона «на Неглинную», как тогда говорилось, т. е. в лавки всякого старья и тряпья, существовавшие на Неглинной в Железных и Лоскутных рядах. В это время невозвратно погибло много таких именно вещей, которые охотниками и археологами ценятся дороже золота. А стремление давать всему опрятный крашеный вид, впоследствии, было до того доведено, что дубовые двери и ворота во всем городе обязательно стали красить под дуб, а железные древние вещи, каковы, напр., латы, щиты, конская броня, даже пушки, хранимые в Оружейной палате, стали красить черною краскою с карандашом, под цвет железа. Так были закрашены редкие и превосходнейшие памятники древнего вооружения. Подобно тому, закрашивались на стенах древних зданий, напр., у Каменного Терема, прекрасные подзоры и украшения из разноцветных изразцов, или кахлей. А что забавнее всего: эти украшения, замазанные мелом, вохрою или другою краскою, иногда на масле, раскрашивали потом красками в древнем вкусе. Это мы видели (в 1854 г.) и на прекрасных изразцовых ценинных украшениях собора в Воскресенском монастыре, именуемой «Новый Иерусалим» [82]. Не говорим о других подобных подвигах блюстителей чистоты и покраски и всякого рода возобновлений.

ГЛАВА II