Домби и сын

Бдная Полли съ отчаяніемъ въ душ обняла всхъ членовъ семейства и потомъ хотла скрыться въ своей комнат, чтобы избжать горестной разлуки съ дтьми. Но хитрость не удалась: младшій сынъ, угадывая намреніе матери, ухватился за ея платье и побжалъ вмст съ ней, между тмъ какъ старшій, прозванный въ семейств котломъ, въ воспоминаніе паровой машины, забилъ ногами яростную тревогу, и его примру послдовали прочіе члены семейства.

Нсколько апельсиновъ и мелкихъ денегъ усмирили маленькихъ Тудлей, и семейство немедленно отправилось домой въ наемной карет, дожидавшейся y подъзда. Дти, подъ надзоромъ Джемимы, стали y окна и бросали оттуда апельсины и деньги. Самъ м-ръ Тудль расположился на запяткахъ, считая этотъ родъ зды удобне всхъ другихъ.

Глава III

Мистеръ Домби, какъ человкъ и отецъ, является главою домашняго департамента

Когда похороны покойной леди были окончены къ совершенному удовольствію гробовщика и вообще всхъ сосдей, очень взыскательныхъ на этотъ счетъ и готовыхъ обижаться за всякія упущенія при такихъ церемоніяхъ, различные члены въ хозяйствеиномъ департамент м-ра Домби заняли свои мста по домашнему управленію. С_е_й м_а_л_ы_й м_і_р_ъ — увы! — какъ и большой, отличался похвальною способностью скоро забывать своихъ мертвецовъ. Когда кухарка сказала, что покойница — вчная ей память! — была очень тихаго характера, a ключница прибавила, что таковъ есть общій жребій всхъ человковъ; когда буфетчикъ сказалъ: "кго бы могъ это подумать!", a горничная съ лакеемъ проговорили, что имъ все это мерещится какъ будто во сн; тогда назидательный предметъ совершенно истощился, и вс единодушно ршили, что траурное платье слишкомъ скоро износилось.

Что касается до кормилицы Ричардсъ, заключенной наверху въ качеств почетной плнницы, заря новой ея жизни, казалось, разсвтала холодно и угрюмо. Огромный домъ м-ра Домби стоялъ на тнистой сторон высокой, темной и во всхъ отношеніяхъ модной улицы между Портлендской площадью и Брайэнстонскимъ скверомъ. Это былъ угольный домъ, занятый внизу погребами съ желзными ршетками и кривыми дверями, искоса поглядывающими на мусорныя ямы, печальный домъ съ круглыми флигелями назади, содержащими цлый рядъ парадныхъ комнатъ, обращенныхъ на дворъ, устланный щебнемъ, гд торчали два тощихъ дерева съ почернвшими пнями и втвями, съ закоптлыми листьями, которые немилосердно трещали при малйшемъ дуновеніи втра. Лтнее солнце появлялось на улиц только во время завтрака вмст съ водовозами, ветошниками, починщиками старыхъ зонтиковъ, цвточниками и продавцами стнныхъ часовъ, возвщавшими о своемъ появленіи звонкой трелью колокольчика. Но скоро дневное свтило исчезало, a за нимъ выступали на сцену бродячія труппы музыкантовъ, шарманщики съ куклами и обезьянами, продавцы блыхъ мышей, a иногда, для довершенія спектакля, появлялся балагуръ, промышлявшій ежами. Въ сумерки, когда вся эта компанія съ дневной добычей убиралась во свояси, выходили къ воротамъ лакеи, если господа ихъ обдали не дома, и фонарщикъ, по заведенному обычаю, употреблялъ суетныя усилія освтить улицу газомъ.

Огроменъ и пустъ былъ домъ м-ра Домби снаружи и внутри. Тотчасъ же, посл похоронъ негоціантъ приказалъ накрыть чехлами всю мебель — быть можетъ, для того, чтобы сберечь ее для сына — и физіономія комнатъ измнилась, за исключеніемъ тхъ, которыя оставлены были для самого хозяина въ нижнемъ этаж. Среди уединенныхъ залъ и гостиныхъ явились таинственныя фигуры изъ стульевъ и столовъ, собранныхъ въ одну кучу и нахлобученныхъ большими саванами. На колокольчикахъ, столахъ, зеркалахъ, окутанныхъ газетными и журнальнвми листами, мелькали отрывочныя извстія о смертях и страшныхъ убійствахъ. Каждая люстра, обернутая въ голландское полотно, казалась огромной чудовищной слезою, висвшей изъ потолочнаго глаза. Изъ каждаго камина несло сыростью и затхлымъ воздухомъ, какъ изъ могильнаго склепа. Умершая и похороненная леди смотрла изъ картинной рамы, какъ страшное привидніе въ бломъ саван. Втеръ между тмъ безпрестанно разввалъ полусгнившіе клочки соломы, настланной подл дома, когда хозяйка была больна: эти клочки, по какому-то невидимому притяженію, постоянно летли къ порогу противоположнаго грязнаго дома, который отдавался внаймы, и, казалось, посылали оттуда печальную рчь къ окнамъ м-ра Домби.