Домби и сын

Довольно характеристическая черта въ гордости нашего героя, что онъ въ своемъ сын жаллъ самого себя. "И такъ", говорилъ онъ, "я принужденъ вврить своего сына жен грубаго рабочаго, всю жизнь работавшаго подъ землею!.. A между тмъ смерть ни разу не постучалась въ двери этого рабочаго, a за столомъ его ежедиевно обдаютъ четверо сыновей. Что будетъ съ тобою, бдное дитя мое"?

Эти слова шевелились на его губахъ, какъ вдругъ пришло ему въ голову, — и здсь опять новое доказательство притягательной силы, по которой вс его надежды, опасенія, мысли постоянно стремились къ одному общему центру, — что эта женщина подвергалась въ его дом великому искушенію. Собственный ея ребенокъ былъ еще въ пеленкахъ: что, если она задумаетъ подмнить его на мсто маленькаго Домби?

Хотя эту мысль онъ тотчасъ же отвергнулъ какъ романическую и невроитную, — впрочемъ безспорно возможную, — однако, воображеніе его невольно продолжало рисовать картину такого подмна. Что мн длать, думалъ онъ, если обманъ откроется, когда ребенокъ уже вырастетъ? Въ состояніи ли буду я, посл многихъ лтъ, лишить обманщика своей заботливости, доврія и привычной нжности, и перенесть все это на родного сына, который между тмъ сдлается для меня совершенно чужимъ?

Впрочемъ, это необыкновенное волненіе скоро прошло, и опасенія совершенно исчезли. Тмъ не мене м-ръ Домби ршился на всякій случай строго присматривать за кормилицей, не давая ей этого замтить. На душ y него стало легко, и теперь былъ онъ очень радъ, что заране выговорилъ условіе, отстранявшее тсную связь между этой женщиной и его сыномъ.

Между тмъ условія между м-съ Чиккъ и Ричардсъ, при содйствіи миссъ Токсъ, были заключены, и Ричардсъ съ большими церемоніями, какъ будто давали ей орденъ, получила маленькаго Домби, передавъ въ то же время, посл многихъ слезъ и поцлуевъ, своего ребенка Джемим. Потомъ принесли вина, чтобы развеселить печальныхъ гостей.

— Не хотите ли рюмку вина, сэръ? — сказала миссъ Токсъ, когда вошелъ Тудль.

— Благодарствую, сударыня, — отвчалъ кочегаръ, — почему же нтъ? Выпить можно, когда подносятъ.

— Не правда ли, вамъ очень пріятно оставить свою милую жену въ такомъ почтенномъ дом? — продолжала миссъ Токсъ, лукаво прищуривая глаза и кивая головой въ его сторону.

— Вовсе нтъ, сударыня, — отвчалъ Тудль, — мн пріятне было бы увезти ее назадъ.

При этомъ Полли заплакала навзрыдъ. М-съ Чиккъ, по женскому инстинкту, поняла, что такая неумренная печаль можетъ сдлаться вредною для маленькаго Домби, и немедленно поспшила на выручку.

— О чемъ тужить, моя милая? — сказала она. — Вашъ ребенокъ вырастетъ безъ горя и безъ нужды подъ надзором тетушки Джемимы, и вы здсь будете совершенно счастливы. Что длать? Безъ горя на этомъ свт ничего не бываетъ; надо владть собою. Не сняли ли съ васъ мрку, Ричардсъ, для траурнаго платья?

— Сняли, сударыня, — рыдая отвчала Полли.

— A платье будетъ чудесное, — продолжала м-съ Чиккъ, — эта мадамъ шьетъ и для меня. Безподобная матерія!

— Вы будете такъ хороши, — прибавила миссъ Токсъ, — что и мужъ васъ не узнаетъ: не правда ли, сэръ?

— Неправда, — угрюмо возразилъ Тудль, — я угадаю ее везд и во всемъ.

Ясно, кочегаръ отъ рукъ отбивался.

— Что касается до кушанья, Ричардсъ, — сказала м-съ Чиккъ, — самыя лучшія блюда будутъ въ вашемъ распоряженіи. Вы сами станете заказывать обдъ, и все, чего ни захотите, мигомь для васъ приготовятъ.

— О, разумется! — сказала миссъ Токсъ, усердно поддерживая подругу. — И пива она можетъ также пить сколько душ угодно. Не правда ли, Луиза?

— Конечно, конечно, — отвчала м-съ Чиккъ такимъ же тономъ. — Только вамъ нужно будетъ, моя милая, немножко воздержаться отъ зелени.

— И еще, можетъ быть, отъ соленаго, — подхватила миссъ Токсъ.

— A кром зелени и соленаго, — продолжала Луиза, — вы будете получать все, что хотите, безъ всякаго ограниченія.

— Вы знаете, разумется, — сказала миссъ Токсъ, — что она горячо любитъ своего собствеинаго ребенка, и вы, я уврена, Луиза, не станете ее бранить за это?

— О, безъ сомннія! — благосклонно отвчала м-съ Чиккъ.

— Но ей, конечно, — продолжала миссъ Токсъ, — нужно обратить все вниманіе, всю заботливость на своего маленькаго воспитанника. Она должна считать величайшимъ счастьемъ, что этртъ херувимчикъ, такъ тсно связанный съ высшимъ обществомъ, будетъ на ея глазахъ расцвтать съ каждымь днемъ. Не правда ли, Луиза?

— Безъ всякаго сомннія! — сказала м-съ Чиккъ. — Вы видите, душа моя, она ужъ совершенно успокоилась и думаетъ только, какъ бы съ веселымъ сердцемъ и улыбкой проститься со своей сестрицей Джемимой, съ дтками и съ честнымъ мужемъ. Не такъ ли, моя милая?

— Ну, да, — вскричала миссъ Токсъ, — видно по глазамъ, что ей хочется проститься.