Домби и сын

Такъ разгружался майоръ Багстокъ, принимая на Княгининомъ лугу м-ра Домби, который между тѣмъ взбирался по лѣстницѣ въ его квартиру. М-ръ Домби заѣхалъ къ майору завтракать съ тѣмъ, чтобы потомъ вмѣстѣ съ нимъ отправиться въ дорогу. Это утро было настоящей каторгой для злосчастнаго туземца: его бѣдствія начались за приготовленіемъ къ завтраку горячихъ пирожковъ, a потомъ, когда дѣло дошло до вареныхъ яицъ, жизнь его сдѣлалась невыносимой пыткою.

— Старый солдатъ изъ багстоковой породы сумѣетъ справиться со своими чувствами — объ этомъ нечего и толковать; но мнѣ жаль васъ, сэръ, жаль, говорю я вамъ, тысячи чертей, м-ръ Домби! — заключилъ майоръ въ новомъ припадкѣ свирѣпаго бѣшенства.

Пурпуровое лицо майора, при этомъ изъявленіи соболѣзнованія, напузырилось и побагровѣло ужаснымъ образомъ, и его раковые глаза запрыгали и засверкали какимъ-то дикимъ огнемъ, когда къ нему подошелъ м-ръ Домби. Онъ схватилъ и пожалъ его руку съ такою силою, какъ будто собирался съ нимъ боксировать, чтобы выиграть закладъ въ тысячу фунтовъ, или чтобы получить титулъ англійскаго богатыря [12]

. Голова его тоже запрыгала и завертѣлась, изъ богатырской груди вырвалось хрипѣніе, какъ y лошади, зараженной сапомъ, и весь этотъ приливъ дружелюбныхъ чувствованій отхлынулъ отъ геройскаго сердца не прежде, какъ знаменитый гость занялъ свое мѣсто въ гостиной, гдѣ майоръ привѣтствовалъ его съ полной откровенностью, какъ близкаго пріятеля и дорожнаго товарища.

— Домби, — сказалъ майоръ, — я радъ васъ видѣть и горжусь вашимъ знакомствомъ. Немного въ Европѣ людей, которымъ Джозефъ Багстокъ подаетъ свою руку: онъ прямъ, рѣшителенъ и тугой натуры; но вы, Домби, другая статья: старичина Джо гордится — слышите ли? — гордится вашимъ знакомствомъ.

— Майоръ, — возразилъ м-ръ Домби, — вы очень любезны.

— Нѣтъ, сэръ, нѣтъ. Любезность не въ моей натурѣ. Помилуй Богъ! Если бы старикашка Джозъ умѣлъ, гдѣ нужно польстить и вклеить, гдѣ слѣдуетъ, красное словцо, онъ былъ бы теперь, съ вашего позволенія, генералъ-лейтенантомъ и кавалеромъ ордена Бани, и его величали бы: — "ваше высокопревосходительство сэръ Джозефъ Багстокъ". Да, и тогда онъ имѣлъ бы удовольствіе принимать васъ не въ такой квартирѣ. Нѣтъ, Домби, вы, я вижу, еще не знаете стараго Джоя… A все-таки я горжусь вашимъ знакомствомъ и даже считаю его за особенную честь. Ей Богу!

М-ръ Домби не счелъ нужнымъ возражать противъ этой слишкомъ очевидной истины, и ему было пріятно, что майоръ хорошо понимаетъ величіе его особы. Это служило новымъ подтвержденіемъ, что онъ, м-ръ Домби, не ошибся въ выборѣ пріятеля. Было ясно, что его могущество далеко перешло за предѣлы коммерческой сферы: майоръ, какъ джентльменъ и военный человѣкъ, точно такъ же уважалъ его особу, какъ швейцаръ на королевской биржѣ.

Утѣшительная мысль, особенно теперь, когда неумолимая судьба такъ безжалостно опрокинула завѣтныя надежды сердца и показала все безсиліе гордой, непреклонной воли! Нѣкогда бѣдный Павелъ спрашивалъ отца: "Папа, что такое деньги, и что могутъ онѣ сдѣлать?" Припоминая этотъ младенческій вопросъ, м-ръ Домби въ самомъ дѣлѣ готовъ былъ усомниться въ могуществѣ благороднаго металла, и невольно изъ устъ его вырывалось восклицаніе: "О деньги, деньги, что же вы сдѣлали"?