Домби и сын

Привѣтствіямъ, поздравленіямъ, комплиментамъ нѣтъ и счету въ этотъ счастливый день. Оставляя гостиную, общество усаживается за столомъ въ темнобурой залѣ, которой никакія усилія декоратора не могли сообщить веселаго вида, — нѣтъ нужды, что сухопарые негры подлѣ канделябровъ убраны роскошными цвѣтами и бантами.

Завтракъ — великолѣпный, честь и слава моднаго ресторатора. М-ръ и м-съ Чиккъ также присутствуютъ среди гостей. М-съ Чиккъ съ удивленіемъ находитъ, что природа какъ будто нарочно истощила всѣ свои дары, чтобы олицетворить въ обворожительной Эдиѳи настоящую Домби. М-съ Скьютонъ чувствуетъ большое облегченіе и выпиваетъ даже очень исправно свою долю шампанскаго. Высочайшій лакей, страдавшій поутру мигренью, теперь въ добромъ здоровьи, пасмуренъ, угрюмъ и смертельно ненавидитъ другого высочайшаго лакея, y котораго вырываетъ изъ рукъ тарелки съ очевидною яростью. Компанія холодна, спокойна и отнюдь не раздражаетъ избыткомъ веселости черные гербы и картины, погруженные на стѣнахъ въ глубочайшій трауръ. Кузенъ Фениксъ и майоръ Багстокъ веселятся за всѣхъ; м-ръ Каркеръ улыбается во все время, и особенно при взглядѣ на м-съ Домби, которая, однако, не обращаетъ на него ни малѣйшаго вниманія.

Завтракъ кончился, и слуги удалились, кузенъ Фениксъ величаво подымается со своего мѣста и обращаетъ на себя всеобщіе взоры. Его манжеты бѣлы, какъ снѣгъ; его щеки послѣ обильныхъ изліяній шипучей влаги рдѣютъ свѣжими розами. Кузенъ Фениксъ смотритъ настоящимъ лордомъ.

— Милостивые государыни и государь! — начинаетъ кузенъ Фениксъ. — Хотя, быть можетъ, въ домѣ частнаго джентльмена это есть вещь не совсѣмъ обыкновенная, однако, я долженъ просить позволенія напомнить вамъ, что приходитъ, наконецъ, пора предлагать то, что обыкновенно называется… словомъ сказать, предлагать тосты.

Майоръ аплодируетъ. М-ръ Каркеръ, выставивъ голову впередъ черезъ столъ по направленію къ особѣ кузена Феникса, улыбается и дѣлаетъ одобрительные жесты.

— Это, смѣю вамъ напомнить, есть… словомъ сказать…

— Слушайте! слушайте! — восклицаетъ майоръ энергическимъ тономъ убѣжденія.

М-ръ Каркеръ слегка хлопаетъ руками и, опять, наклонившись впередъ черезъ столъ, улыбается и дѣлаетъ самые одобрительные жесты, какъ будто онъ особенно былъ пораженъ этимъ послѣднимъ замѣчаніемъ и лично желалъ выразить оратору благодарность за доставленное удовольствіе.

— Это есть, милостивые государыни и государи, такой случай, когда, не опасаясь нарушенія общихъ приличій, можно и должно дѣлать отступленія отъ обыкновенныхъ формъ и условій свѣтской жизни. Въ жизнь свою я не былъ ораторомъ и не отличался даромъ слова. Когда, какъ членъ палаты депутатовъ, я имѣлъ честь поддерживать адресъ и долженъ былъ при этомъ случаѣ говорить рѣчь, то, сознавая въ себѣ свой природный недостатокъ, я принужденъ былъ на двѣ недѣли сдѣлаться больнымъ…

Майоръ и м-ръ Каркеръ пришли въ яростный восторгъ отъ этой черты изъ автобіографіи лорда. Поощренный ораторъ обращается теперь лично къ нимъ и продолжаетъ такимъ образомъ:

— И, словомъ сказать, несмотря на то, что я былъ двѣ недѣли чертовски боленъ, я чувствую, вы понимаете, на мнѣ лежитъ обязанность. A какъ скоро англичанинъ чувствуетъ, что на немъ лежитъ обязанность, онъ долженъ, во что бы то ни стало, выполнить ее наивозможно лучшимъ способомъ, какой только ему извѣстенъ. Итакъ, джентльмены, сегодня благороднѣйшая британская фамилія имѣла удовольствіе соединиться въ лицѣ моей возлюбленнѣйшей и совершеннѣйшей родственницы, которую теперь я вижу присутствующею, словомъ сказать… присутствующею…

Общія рукоплесканія.

— Присутствующею вмѣстѣ съ тѣмъ… словомъ сказать, съ человѣкомъ, на котораго никогда печать презрѣнія… словомъ сказать, присутствующею съ почтеннымъ моимъ другомъ Домби, если онъ позволитъ мнѣ называть его этимъ именемъ.

Кузенъ Фениксъ кланяется м-ру Домби. М-ръ Домби торжественно кланяется кузену Фениксу. Всѣ счастливы и довольны. Ораторъ продолжаетъ:

— До сихъ поръ я не имѣлъ вожделѣнныхъ случаевъ наслаждаться личнымъ знакомствомъ друга моего Домби и еще не изучилъ тѣхъ высокихъ качествъ, которыя равномѣрно дѣлаютъ честь его уму и… словомъ сказать, его сердцу, ибо я былъ подверженъ несчастію все это время находиться… словомъ сказать, находиться въ другомъ мѣстѣ.

Майоръ свирѣпѣетъ отъ полноты восторга.

— Однако, джентльмены, я довольно знаю друга моего Домби, чтобы имѣть совершеннѣйшее понятіе о томъ, что онъ есть… словомъ сказать, выражаясь, нѣкоторымъ образомъ, вульгарнымъ слогомъ, что онъ есть негоціантъ, британскій негоціантъ и… словомъ сказать, и… человѣкъ. И хотя я нѣсколько лѣтъ сряду жилъ въ чужихъ краяхъ… мнѣ весьма пріятно будетъ принять друга моего Домби въ Баденъ-Баденѣ и воспользоваться честью представить его великому герцогу… и хотя я жилъ въ чужихъ краяхъ, однако, я довольно знаю и ласкаю себя надеждой, что моя возлюбленная и совершеннѣйшая родственница владѣетъ всѣми принадлежностями, чтобы сдѣлать своего мужа счастливымъ, и что ея супружескій союзъ съ другомъ моимъ Домби есть соединеніе нѣжныхъ наклонностей сердца съ обѣихъ сторонъ.