Домик разбившихся грёз

Нет сил юлить. Эти игры сидят у меня в печёнке. Хочу расставить все точки над «ё» и заняться самым важным: отогреть свою девочку, сделать её самой счастливой, чтобы больше никогда не видеть мертвенной тоски и отчаяния, прожигающей боли и терзающих душу страданий в её глазах.

— А вот это, Санёк, было прям обидно! — горько усмехается Николай. — Значит, ты такого обо мне мнения? Что я, пройдя с тобой бок о бок огонь, воду и медные трубы, кинуть тебя решил? И ради чего, интересно мне знать?

— Так и мне интересно, Коль. — приближаюсь к нему вплотную. — Какую игру ты ведёшь? Зачем?

— Не твоя ли милашка, с подачи папочки, само собой, в уши тебе льёт?

Это он зря. Трогать Алю и наговаривать на неё я никому не позволю, да и время для своих высказываний Бакинский выбрал крайне неподходящее, а посему… Коротко замахнувшись, бью. Один раз. Вероятно, я бы продолжил, но его охрана скручивает меня в бараний рог. И приятель, не теряя времени зазря, бьёт меня в ответ.

Я даже не успеваю заметить, как в нашу потасовку просачивается маленькое хрупкое девичье тело. Не зная страха, Аля бросается на Николая и начинает колотить его ладонями.

— Вы что творите? Обездвиженного бить? Не стыдно? Разве так мужчины поступают? Прикрываясь амбалами сдачу дают? Друзей подставляют? Жизнь им портят? Чужие судьбы ломают?

С каждым словом она замедляется и затихает, переходя на всхлипы и завывания. Я скидываю с себя руки безопасников Бакинского и порывисто прижимаю девушку к себе.

Николай кивком распускает охрану и переводит взгляд с меня на Алевтину и обратно.

— Рассказывай, — требует он, и я максимально прямо, без лишних эмоций повторяю историю с самого начала. Чем больше я говорю, тем больше хмурится Николай Петрович, а в конце, задав несколько уточняющих вопросов, потирает виски: — Чего раньше молчал? Реально считаешь, что я играл бы с тобой как кошка с мышкой, а не закрыл бы ещё тогда, два года назад? Считаешь, что если бы я действительно захотел тебе подгадить, то не грохнул бы твою девчонку? Да её сбили бы прямо на твоих глазах. Ты знаешь, как у нас решаются дела. Если был интерес, я предъявил бы прямо. А дальше события развивались бы в зависимости от твоих решений. Мне какой прок тебя с Сафроновым стравливать? Ты мне скажи, Саня, какой прок мне вообще тебя топить, если мы с тобой много лет в согласии работаем? Друзьями считаемся?

Аля отрывается от моей груди.

— Если вы называетесь его другом, помогите. Пожалуйста! Я не могу его потерять.

Бакинский улыбается одними губами:

— Даже не сомневайся, девочка. И не из такого дерьма выплывали.

Он смотрит на меня с отеческой заботой, как тот старший товарищ, которого я встретил на своём жизненном пути много лет назад. В его взгляде и обещание — непременно разобраться в бардаке, и гордость — что я встретил девушку, которая готова броситься на моего обидчика, и радость — потому что наша близость читается в каждом движении, и опасение — то, чего он не скажет при ней, и то, чего не нуждается в обсуждениях.

Если мой враг захочет ударить побольнее, это будет слишком просто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍34. Аля

В следующие дни Алекс постоянно в разъездах: то встречается с Николаем Петровичем, который хоть и пугает меня до жути своим цепким взглядом, но всячески пытается помочь нашей непростой ситуации, то катается куда-то в далёкий провинциальный городишко, откуда он родом, и напрягается с каждой поездкой всё сильнее.

Он больше не делится со мной своими открытиями. Причин на то имеется целых две. Во-первых, это может быть небезопасно для меня. Во-вторых, меня подкашивает очередная простуда.

То ли последствия стресса, то ли я действительно умудрилась подцепить какой-то вирус, но слабость сковывает тело, кости ломит, внутренности сжимаются от частых приступов тошноты, которая всегда возникает у меня из-за голодания, но аппетита нет. Я не могу заставить себя встать с постели. Так и лежу целыми днями, слушая, как внизу без дела слоняются несколько мужчин.

И сколько бы я не просила Алекса убрать охрану, он не соглашается. Я же уверена, что здесь, за городом, со мной ничего не может произойти. Помимо самого очевидного — слабость возьмёт верх, и Алекс, как грозится, отправит меня в больницу.

В этот пятничный вечер я предвкушаю тихие выходные рядом с любимым человеком. Возможно, я даже наберусь сил, чтобы выйти на прогулку. Свежий воздух пойдёт мне на пользу, я уверена. А после прогулки я, так и быть, запихну в себя несколько ложек супа.

Меня мутит от одной мысли о еде. Я подрываюсь и бегу в ванную как раз в тот момент, когда Алекс возвращается домой. Он с беспокойством гладит моё лицо прохладными руками, пока я лежу, прислонившись щекой к блестящему глянцу белоснежной раковины.

— Давай вызову врача? — предлагает в сотый раз, но я упрямо качаю головой.