Домик у озера

Мужчина тридцати лет, красовавшийся на ней, был очень похож на прибывшего иностранного гостя, и Феодора тоже отражала в себе некоторые его черты.

– Но ведь сейчас ему должно быть порядка восьмидесяти лет, – протянула Софи. – Хочешь сказать, это его…

– Да, сын, – прервала подругу женщина.

Все, кто стал свидетелем этого признания, замерли в полнейшем шоке. Теперь всё было ясно, он просто был чем-то схож с Феодорой, поэтому и казался знакомым.

– Ты собираешься что-то предпринять? – спросила София.

– Зачем там что-то предпринимать?! Ей без отца и брата прекрасно жилось все эти годы! Зачем они ей теперь?! – резко проговорил Клим, не поднимая взгляда от досточки и ножа, который, казалось, стал резать быстрее и жёстче.

– Он прав, – с грустью проговорила Феодора. – Да и я им не нужна.

– Не будь такой жестокой по отношению к себе. Если тебе хочется с ним пообщаться – этого незачем стыдиться. Так или иначе, он твой родственник, а отец тебе задолжал алименты! – возразила Софи.

– Даже не знаю, – вздохнула женщина. – Он, поди, меня и не знает.

– Расскажи о себе, дай знать, что ты существуешь. Пусть их замучает совесть! – воскликнула одна из служанок.

– Послушай, сын ведь не при чём, виноват лишь отец. Вдруг, его пасынок отличается, – улыбнулась Софи.

– Я попробую, но, если он меня не узнает – забуду. Просто хочется знать, какой он человек… и каков отец сейчас.

Именно родные причиняют нам сильнейшую боль. Даже в позитивной, жизнерадостной Феодоре они зародили семя сомнения в себе, разворотили старые раны, вскрыли и вытащили на свет всю боль, всю грусть, и, главное, детское непонимание того, почему с её матерью так поступили. Дети считают, что весь мир крутится вокруг них, поэтому в уходе одного из родителей зачастую обвиняют только себя. София боялась, что эта встреча, эти призраки прошлого настигнут приятельницу и погубят, но видела, что женщина сама этого хочет и не пыталась остановить. От этого будет ещё хуже и больнее, появятся сожаления, что не решилась, воспоминания, стресс. Лучше всё это прочувствовать, потом скинуть, забыть, отпустить.

Пока вёлся этот разговор на кухне, Джошуа уже спустился вниз, устроился с какими-то бумагами на веранде, наслаждаясь лёгким, едва ощутимым ветерком, принялся за работу, попросив принести холодный чай. Феодора перехватила служанку с напитком и вызвалась отнести стакан самостоятельно. Все поняли её без слов.

– Только не расстраивайся, – вздохнул шеф-повар. – Помни, у тебя есть мы, – и он обвёл рукой кухню и всех служащих, находившихся в ней.

Женщина тут же улыбнулась, кивнула и двинулась в путь. Все провожали её взглядом. Казалось, будто она пошла на войну, а не просто чай отнести, но, пожалуй, для неё это и была битва. Через некоторое время София пошла следом, и, остановившись за дверью, где её не было видно, прислушалась. Она слишком волновалась за подругу, поэтому бессовестно подслушала разговор.

– Ваш чай.

– Благодарю!

Кто-то сдвинулся с места.

– Вы мне кажетесь знакомой, – задумчиво.

– Неужели? – удивлённо.