Доминика и Бовалле

У Бовалле было удобное жилище возле Сены, которое его вполне устраивало. Однако Джошуа мрачно ворчал и в каждом веселом госте, заглядывавшем к ним, видел католика-убийцу. Он говорил, что Варфоломеевская ночь еще слишком свежа в памяти простого англичанина.

Маркиз, крепко сложенный и роскошно одетый, был всего на год старше Бовалле. Он ворвался в комнату как ураган и заключил сэра Николаса в объятия, сопровождая свои действия восторженными восклицаниями и упреками. Прошло немало времени, прежде чем Бовалле смог приступить к своему делу, поскольку маркизу было что сказать, что спросить и что вспомнить. Но наконец последовал вопрос о цели приезда Бовалле, и тут они повздорили. Услышав, что сэру Николасу нужен французский пропуск в Испанию, маркиз сначала в отчаянии всплеснул руками и воскликнул: «Невозможно!» Через полчаса он сказал: «Ну-ну, может быть. Но это безумие и подлог, а вы — никчемный человек, раз просите меня о таком!» Через неделю он принес пропуск, промолвив только: «Не важно!», когда Бовалле спросил, как ему это удалось. Это было разрешение мсье Гастону де Бовалле на поездку за границу. Узнав, что Гастон — кузен маркиза, Бовалле прыснул.

— Но будьте осторожны, мой друг! — предостерег его маркиз. — Не столкнитесь с нашим послом, поскольку он знает Гастона и всех нас. И вообще, подумать только — ехать в Испанию! Да еще с таким именем! Безумие! Немыслимое безрассудство!

— Basta, basta![8] — ответил сэр Николас и, нахмурившись, посмотрел на пропуск.

Теперь, направляясь к югу, Бовалле думал о том, что этот пропуск поможет ему благополучно перебраться через границу, но благодаря ему он может подвергнуться риску в Мадриде. Он ехал в молчании, уныло размышляя над этим, но вскоре передернул плечами, отбрасывая дурные предчувствия, и, пришпорив лошадь, пустил ее галопом. Джошуа, медленно следовавший за ним с вьючной лошадью, увидел, как его господин исчез вдали в клубах пыли, и покачал головой.

— Наша последняя поездка, — промолвил Джошуа и подстегнул лошадь. — Чтоб всем бабам пусто было! Ну, живее, кляча!

Бовалле и Диммок не особенно торопились в пути, так как сэр Николас дорожил прекрасной лошадью, купленной в Париже, и не хотел с ней расставаться. Они ехали на юг не спеша, останавливаясь в тавернах, стоявших вдоль почтового тракта, и наконец добрались до одинокой харчевни, от которой было полдня езды до границы.

Эта харчевня находилась в убогой деревушке, и здесь, конечно, редко останавливались. В последней большой гостинице, мимо которой они проезжали, был больной, и Джошуа, который быстро все разнюхал, испугался смертоносной лихорадки и уговорил своего господина не останавливаться здесь. Был полдень, и пригревало солнце, так что Бовалле согласился ехать дальше.

Таким образом, когда они подъехали к этой жалкой харчевне, стоявшей несколько в стороне от почтового тракта, уже смеркалось. Так как никто не вышел им навстречу, Джошуа поднял крик и принялся бить в дверь ногами. Показался рассерженный хозяин, но, увидев богато одетого дворянина, он перестал хмуриться и поклонился до земли. Разумеется, для господина найдется комната, если только он не побрезгует этим бедным жилищем.

— Не побрезгую, — заверил его сэр Николас. — Есть у вас низенькая кровать на колесиках? Тогда поставьте ее в моей комнате для слуги.

Он соскочил с седла и приласкал кобылу, которую купил по совету маркиза. Это была прекрасная, резвая вороная лошадь с мощными ляжками и бархатистыми губами.

— Возьми ее, Джошуа. — Бовалле выругался, потянувшись, так как все у него затекло.

Хозяин распахнул перед ним дверь и с поклонами ввел в комнату с низким потолком.

Послав его за вином, Бовалле потянул носом и сказал: «Фу!» В комнате было грязно, и в окне виднелся запущенный двор. Он подошел к окну и распахнул его, чтобы впустить свежий воздух.

Вернулся хозяин с вином, косо взглянул на открытое окно и пробормотал себе под нос что-то неодобрительное. Сэр Николас осушил кубок и, когда в комнату, шаркая, вошел трактирный слуга, вытянул ноги, чтобы ему сняли высокие сапоги.

Он сидел за ужином — скудной трапезой, вызвавшей язвительные замечания Джошуа, — когда послышался стук копыт вьючной лошади по булыжнику. Минуту спустя дверь распахнулась и вошел молодой человек, который пребывал в самом дурном расположении духа.

Незнакомец был богато одет, но с головы до ног покрыт пылью. Бросив сердитый взгляд на Бовалле, сидевшего у стола, он кликнул хозяина. Когда этот достойный субъект появился, молодой человек разразился гневной речью. Судя по всему, его преследовали бесчисленные беды. Для начала он чуть не задохся от этой кошмарной пыли на дороге; затем в гостинице за несколько миль отсюда оказался какой-то больной; и наконец, в довершение всего, у него захромала лошадь, и ему немедленно нужна другая.

Изложив свое требование и заказав ужин, дворянин сбросил с себя плащ и уселся на скамью, надувшись, как обиженный школьник.