Доминика и Бовалле

Отпустив ее, он отступил назад. Портьеры раздвинулись, и он исчез.

Остаток вечера прошел для нее как в тумане. Доминика видела только Бовалле, но он больше не подходил к ней. Кузен снова пригласил ее танцевать, а когда она отказалась, остался подле нее, докучая ей тихой беседой.

— Кто этот француз? — спросила она. — Он принадлежит ко двору посла?

— Де Гиз? Нет, моя милая кузина, он не имеет никакого отношения к послу. Это просто праздный путешественник. Полагаю, он скоро от нас уедет. Я не хотел, чтобы его сегодня к нам пригласили. Какой-то повеса, не более того.

— Он вам не нравится, кузен? — спросила она, глядя в сторону.

Дон Диего выразительно приподнял плечи.

— Высокомерный француз, который держится с таким видом, как будто вот-вот щелкнет пальцами у вас перед носом! Нет, кузина, он мне не нравится.

В глазах Доминики появился озорной блеск.

— Будем надеяться, кузен, что он не щелкнет пальцами перед вашим носом, — очень серьезным тоном заметила она.

— У меня нашелся бы на это только один ответ, Доминика. — Он коснулся эфеса своей шпаги. — Не думаю, чтобы веселый шевалье вернулся во Францию.

Глава 12

Прошло очень много времени, прежде чем в доме все стихло и погасли огни. Доминика отослала сонную камеристку, как только вернулась с бала. Та особенно не сопротивлялась, так как у нее слипались глаза, и охотно отправилась спать. Перед тем как уйти, она расстегнула госпоже застежки и убрала ее драгоценности. Доминика надела просторное домашнее платье и подложила в огонь полено. Совсем некстати к ней зашла тетушка пожелать спокойной ночи и осталась поболтать о бале. Она заявила, что, к счастью, все позади; по ее мнению, было очень скучно, и она бы умерла с тоски, если бы не шевалье де Гиз. Доминика, которая была настороже, подавила зевок и признала, что шевалье неплох.

— Не влюбитесь в него, моя дорогая, — лениво заметила ее тетка. — Французы ужасно непостоянны, а этот, как мне кажется, уже помолвлен.

— Да, он так сказал, — ответила Доминика. Злой чертенок подсказал ей следующие слова: — Так что, сеньора, мой кузен может не ревновать к нему.

— Диего так влюблен в вас, что ревнует к каждому, кто на вас дважды взглянет, — возразила донья Беатриса, и в голосе ее послышались циничные нотки.

— А может быть, он влюблен в мои деньги? — ласково спросила Доминика.

— Очень сильно, моя дорогая. Мы все в них влюблены. — Казалось, ничто не способно поколебать невозмутимость доньи Беатрисы. Она поднялась с кресла и потрепала племянницу по щеке. — Пора кончать с вашим уединением, дитя мое. Вы немного покажетесь в свете, а вскоре, не забудьте, мы покинем этот утомительный город, чтобы немного передохнуть.

Глаза Доминики были опущены, но у нее перехватило дыхание.

— Хорошо, сеньора, — послушно сказала она. — Мы действительно уедем из Мадрида?

— Очень скоро, моя дорогая. Мы поедем на север, в Васконосу, как только сможем, и будем надеяться, что Диего в деревне понравится вам больше, чем Диего в городе.

Доминика присела в реверансе.

— Не думаю, сеньора.

— Нет? Но почему не попытаться, моя дорогая?

Донья Беатриса удалилась своей неторопливой походкой, и через минуту вдали захлопнулась дверь.

Доминика сидела у камина и ждала. Вскоре она услышала, как мимо ее двери прошла камеристка тетки к лестнице, которая вела наверх — туда, где жили слуги. Дон Родригес, поднявшись, пожелал сыну доброй ночи и проследовал к себе в комнату. Дон Диего вошел в свою гардеробную и, как показалось его нетерпеливой кузине, оставался там целую вечность. Наконец он вышел и, пройдя через зал, зашел в свою спальню. Доминика услыхала, как он резко говорит со слугой, потом со щелчком закрылась дверь. Наступила тишина, затем снова открылась и закрылась его дверь: слуга наконец-то уложил дона Диего в постель.

Шаги слуги прозвучали на лестнице, удаляясь, и в доме все стихло. Но Доминика продолжала ждать, отсчитывая медленные минуты. Через некоторое время она подошла к дверям и тихо их отворила. В коридоре было темно. Придерживая подол платья, чтобы оно, зашуршав, не выдало ее, девушка прокралась по короткому коридору в верхний зал. Полоска света под одной из дверей показывала, что дон Диего еще не спит. Доминика неподвижно стояла у стены. Через несколько минут свет погас. Она прокралась обратно в свою комнату, подложила в камин еще дров и, подойдя к зеркалу, принялась поправлять локоны. Наконец, решив, что дон Диего уже уснул, девушка снова вышла в коридор. На этот раз она подошла к дверям своей камеристки и прислушалась. Услышав храп, она успокоилась, по опыту зная, как трудно разбудить Кармелиту. Неслышно ступая босыми ногами, она дошла до зала и, затаив дыхание, прислушивалась у каждой из трех дверей. Она должна быть абсолютно уверена, что все в доме спят, прежде чем подать сигнал Бовалле, потому что, если его обнаружат, ему не миновать смерти.