Домовой

Нюх оборотня чем-то сродни второму зрению. Третьему глазу, если хотите. По запаху человека я могу рассказать многое — его эмоции, здоров ли он, худ или тучен, даже могу примерно представить характер — каждый человек обладает уникальным, присущим только ему запахом так же, как и внешностью. Даже у близнецов запахи будут отличаться.

Поэтому, заходя в дом к участковому, я уже представляла, кого увижу: молодую женщину, не старше тридцати пяти, уверенную в себе, подвижную и здоровую, довольно худую. Теперь я могла дополнить эту картину: у нее были мягкие темные волосы, красиво обрамлявшие смуглое, чуть восточное лицо, темные глаза и чуть полноватые, склонные к улыбке губы. Не понятно только, что не устроило в ней Алексея Михайловича — как по мне, так она была из тех женщин, что становятся хорошими женами.

Впрочем, в данный момент все в ней дышало тревогой.

— Я — Алиса, — зачем-то ляпнула я, не зная, как прекратить это неловкое взаимное рассматривание.

— Марина… — плеснуло удивлением и страхом, когда она сказала: — Он не у вас, ведь так?..

Я покачала головой. Очевидно, что она была в курсе того, кто я такая. Сомневаюсь, что участковый решил излить душу бывшей жене, скорее уж добрые соседи поспешили ее просветить. Тот же Гришка, у которого иногда язык, как помело. Впрочем, это сейчас не важно.

— Тогда где? — спросила женщина, пропуская меня на жилую половину дома. Я постаралась как можно незаметнее обнюхать все на своем пути. Здесь было много их совместных следов и запахов, но спали они, очевидно, раздельно — на кухне стояла заправленная раскладушка, от которой шел мощный мужской запах. Нашелся тоже, рыцарь…

За следующие полчаса выяснилось:

1. Гробокопатели, одного из которых видели вчера вечером у алкоголика-Пашки, получили ценную наводку от павшего жертвой зеленого змия писателя. Как оказалось, сразу по возвращении в город он активно отметил это событие, а после попытался сдать в ломбард нарытое добро. Добро абсолютно бесплатно перекочевало в руки собутыльников, которые, вдохновившись добычей, решили пойти по стопам Сергея. Жив ли писатель, история умалчивала.

2. Пашка-алкоголик все же проявил себя ответственным гражданином, нажаловавшись жене на бессовестных грабителей (собственно жена и примчалась вчера к участковому).

3. Поскольку жить в деревне где-то нужно, а у Пашки — жена (которая была активно против подселенцев), участковый сделал логичный вывод и отправился к Гришке, как самому активному представителю теневой экономики деревни.

Занавес.

— Это не Гришка, — возмущенная таким коварством участкового, я тут же эту теорию отмела. — То есть, он, конечно, мог, но у него Дашка, да и голова бы этого не одобрил. И вообще — он не пьет. Больше…

— Но Леша ушел к нему, — напомнила Марина. Я невольно дернулась. В ее устах это имя звучало непривычно. Ласково, обыденно, по-родному.

— А обратно они не вернулись? — удивилась я. Мне почему-то казалось, что участковый не упустил бы случая, обязательно привел Гришку в обезьянник (в нашем случае им являлся огороженный решеткой закуток), дабы устроить праздник формализма и допросить злодея по всем правилам.

— Я до трех часов ждала, они не пришли, — Марина набросила куртку и посмотрела на меня: — Ну что? Идем?

— К Пашке? — я поднялась следом, гадая, каким странным образом мы оказались с ней в одной связке?

Перед марш-броском все же пришлось зайти к Глаше, обойдя дом, и попросить ее подежурить у окна — у меня была слабая надежда, что пока мы слоняемся по деревне, участковый с Гришкой вернутся, как ни в чем ни бывало.

— Когда я уезжала в прошлый раз, здесь было намного тише, — хмыкнула Марина, когда мы добрались до противоположного конца деревни, вытянувшейся вдоль реки. Домик был старый, обтрепанный и явно бедный. Навстречу нам из калитки юзом вышло нечто, отдаленно напоминавшее мужчину, и в поклоне развалилось под ногами. Я брезгливо чихнула, Марина аккуратно обошла его по дуге, стараясь не запачкать лаковые ботильоны на десятисантиметровой шпилье. Держалась она на них так, словно уже родилась на каблуках — и это несмотря на отсутствие асфальта. Я только завистливо вздохнула и покосилась на нее. Вся она была похожа на породистую арабскую лошадку — изящную, тонкую, но сильную. Чего, вот чего мужикам не хватает?

— А почему уехала? — вопрос вырвался сам собой. Мы остановились у калитки. Время только подошло к десяти утра, в темных окнах не было заметно движения, дом словно вымер.

Марина отбросила со лба отливавшую бронзой прядку, посмотрела на меня, словно присматриваясь.

— Давай начистоту?

Я нервно дернулась. Как-то сразу расхотелось вести беседы. Но было поздно.

— Я знаю, что между вами и Лешей что-то есть, — продолжила она между тем. — Знала, что у него кто-то появился еще до того, как сюда приехала.

— И все же приехала, — не удержалась я.

— Он позвал, — невозмутимо ответила Марина. — Попросил помочь с делом.

«Помогла? — хотелось спросить мне, — Ну и вали в свой город! Что тебя здесь держит?»

Вместо этого я сказала:

— Я знаю.