Дон Кавелли и мертвый кардинал

— Поскольку для нас он был не только президентом, но и братом по ордену, мы чувствовали себя вправе, более того, мы считали своим долгом говорить ему все как есть. А правда заключалась в том, что он был отвратительным образцом для подражания. Какая польза от того, что миллионы верующих ежедневно стремятся творить добро, если самый влиятельный католик на земле, равный по известности папе римскому, ведет такую развратную жизнь? Его поведение стало нашей бедой, нашим позором. Снова и снова мы пытались призвать его к покаянию. Изо дня в день мы напоминали ему о его обязанностях перед Богом и людьми. А потом он начал интрижку с Мэрилин Монро, которая в то время была мировой звездой первой величины. Меня до сих пор коробит, когда я вспоминаю об этой ее непристойной песне на дне рождения президента. Неужели он на самом деле рассчитывал, что об этом никто не узнает? Ковач даже пригрозил Кеннеди, что все расскажет первой леди, если он не уймется. И в тот же день Ковача вызвали в Министерство юстиции. Сейчас это немыслимо, но тогда пост министра юстиции занимал Роберт Кеннеди, родной брат президента. Оба брата вели себя как короли, даже бравировали своим всемогуществом. Все это высокомерие, характерное скорее для Камелота, пришло прямиком из Белого дома, но в те годы никто не придавал этому никакого значения. Глупцы. Не знаю, что тогда сказали Ковачу в Министерстве юстиции, он никогда не упоминал об этом, но я до сих пор помню, что несколько недель после этого Ковач был похож на собственную тень и исчезал мгновенно, стоило только вдалеке показаться миссис Кеннеди.

Старик погрузился в задумчивое молчание. Кавелли ждал, что он продолжит рассказ, но похоже, что Рирден слишком глубоко ушел в воспоминания о тех давних событиях.

— И что случилось потом?

— Не могу точно сказать, когда у нас впервые возникла идея покончить с этим. Помню только, как однажды, изучая Библию, я случайно наткнулся на отрывок, который больше не выходил у меня из головы. Вряд ли сейчас я воспроизведу его дословно, но там говорилось примерно следующее: «Начальствующие над священниками и над народом много грешили, подражая всем мерзостям язычников, и сквернили дом Господа, который Он освятил в Иерусалиме. И посылал к ним Господь Бог отцов их, посланников Своих от раннего утра, потому что Он жалел Свой народ и Свое жилище. Но они издевались над посланными от Бога, и пренебрегали словами Его, и ругались над пророками Его, доколе не сошел гнев Господа на народ Его, так что не было ему спасения…»

Рирден откашлялся и продолжил хриплым голосом:

— В конце концов я сказал об этом Маклину, а тот рассказал Ковачу. Первоначально мы обсуждали вопрос чисто теоретически, с точки зрения теологии. Если бы Бог сам, своей волей положил конец беззакониям Кеннеди, это было бы просто прекрасно для страны, для католичества и для нашего братства. Но, как мы все знаем, этого не случилось. Тогда мы поняли, что сами должны стать Божьим орудием.

— О, Господь вас лично избрал, да? — голос Пии дрожал от сарказма.

Рирден на мгновение остановился, но не дал себя сбить.

— Называйте это как хотите. Я и не ожидаю от вас ни понимания, ни прощения. Многие в окружении президента, кроме нас троих, были осведомлены о порочных выходках Кеннеди. Собственно, все в Белом доме это знали. Но остальным было по большому счету все равно. И рано или поздно слухи об этом стали бы достоянием широкой общественности. Слава богу, что большинство людей, которым была небезразлична репутация страны, еще ничего не знали о нависшей угрозе. А те, кто знал и кому было не все равно, не работали в Секретной службе и ничего не могли предпринять. — Он с вызовом посмотрел в глаза девушки. — И только три человека в мире знали, осуждали и могли взять на себя ответственность положить этому конец. Ковач, Маклин и я.

Рирден достал из кармана носовой платок и, прежде чем продолжить, неловко высморкался.