Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

При этом не только большевики Донецкой республики занимались набором своих партийных полков. Если меньшевики полностью самоустранились от мобилизации и даже всячески пытались сорвать ее, то левые эсеры и анархисты проявляли немалую активность в подготовке своих собственных вооруженных формирований для отправки на фронт. Эсеры уже с 1 марта начали набор «отряда Красной армии из левых социалистов — революционеров и сочувствующих им», проводя запись добровольцев в своем партийном клубе на ул. Кацарской, 6–8. Только за первые дни марта в Харькове был сформирован хорошо вооруженный «полк левых эсеров» в количестве 400 человек, который уже в 20–е числа действовал в районе Лебедина[814].

С 6 марта объявила о наборе добровольцев для защиты «Великой Русской Революции» харьковская организация еврейской социал — демократической партии «Поалей — Цион». Запись бойцов проводилась на ул. Мещанской, 5. Анархисты и сочувствующие анархизму записывались для вступления в партизанский отряд «для борьбы с русско — германо — гайдамацкой контрреволюцией» по ул. Вознесенской, 3[815].

Партийные боевые подразделения формировались, как правило, без учета центральными военными органами, зачастую вступали в вооруженные стычки с теми, кого они считали бандитами и налетчиками. При этом большевики настаивали на разоружении боевых групп других партий, не ведших агитации за войну с немцами, — меньшевиков, Бунда, правых эсеров и т. д.[816]

.

Учитывая тот факт, что к началу революции 1917 г. на Юге России скопилось значительное количество иностранцев (военнопленных и зарубежных рабочих, приехавших в Донбасс на заработок), а также беженцев разных национальностей, прибывших из прифронтовых районов Западной России, во всей Донецкой республике велась серьезная агитация по набору национальных и интернациональных боевых подразделений для борьбы с немцами. В Харькове на Конной площади, 17 разместился штаб по набору латышских боевых отрядов из числа многочисленных рабочих, прибывших вместе с эвакуированными предприятиями из Риги. Активный набор отрядов вела Польская социалистическая партия (ППС), заключившая на эту тему договор с Чрезвычайным штабом ДКР и вошедшая в состав штаба на правах автономной организации. Запись в польские отряды велась в клубе «Промень» на ул. Гоголя, 4 — фактически в здании католического храма. На Дмитриевской улице под эгидой Чешско — словацкой социал — демократической рабочей партии собирались пленные чехи и словаки[817].

Призыв к латышским рабочим в харьковской прессе

В Мариуполе готовился к отправке на фронт сербский отряд. Но, по свидетельству Антонова, в последний момент офицеры, стоявшие во главе этого отряда, сорвали его выход в сторону Екатеринослава[818].

Набирались даже китайские отряды! В период бурного экономического роста Донбасса в начале века на шахты хлынула дешевая рабочая сила из Китая, поэтому к началу революционных событий в крае имелась уже немаленькая китайская диаспора. 22 апреля 1918 г. главковерх Антонов — Овсеенко издал специальное распоряжение фабзавкомам: «Категорически предписываю никаких препятствий к переходу китайцев — рабочих в Красную Армию не чинить. Малейшая попытка в этом отношении повлечет строжайшую ответственность». Антонов уполномочил некоего товарища Шен Чит — Хо формировать китайские революционные батальоны в Донбассе. И несмотря на то, что до полного оставления Донецкой республики войсками Антонова оставалось в тот момент чуть меньше двух недель, китайский отряд был сформирован и, по словам Антонова — Овсеенко, «китайцы прекрасно дрались в наших рядах против немцев»[819].

Деления на русских и украинцев в Донецкой республике особенно не делали, термин «украинцы» поначалу использовали, как правило, для обозначения политической ориентации граждан, принадлежности их к организациям, связанным либо с Центральной Радой, либо с Цикукой. Однако с приближением немецких войск и отрядов УНР не учитывать тот факт, что среди этнических украинцев велась пропаганда по поводу приближения «своих», было нельзя. Поэтому с 3 марта в «Донецком пролетарии» и «Известиях Юга» время от времени начали появляться редкие призывы к украинцам записываться в отряды Красной армии. Были написаны они на замечательном суржике, свидетельствовавшем о том, что устоявшихся правил украинского языка в тот период либо не было, либо их никто не знал.