Донор

Теперь предстояло пройти круглым ножом-кольцом через анастомоз и вырезать кусок ткани сердца на верхушке, чтобы пустить кровоток по магистрали. Процедура прошла гладко и быстро, и я не забыл поблагодарить Господа за хорошую ассистенцию. Минута ушла на подключение желудочка.

- Запускаем желудочек! - громко сказал я. - Пульсация проходит в асинхронном режиме, без кардиограммы. Управление - по первой производной левого желудочка. Как только выйдем на режим, производительность газонокосилки снижаем. Все остальные команды по управлению стиральными машинами дают Горелик и Зураб. С Богом!

В экспериментах на животных с такой производительностью и так эффективно желудочек никогда прежде не работал. Он обеспечивал не только максимальную разгрузку ослабленного сердца, но поддерживал нормальное артериальное давление.

- Тромбо-геморрагический синдром преодолен, кровотечение прекратилось, - сказала Дали, сунув мне под нос последний анализ коагулограммы. - Мочи - больше литра!

- Только не перебдите, Далинька! - взмолился я. - Если после ваших с-стараний полетят тромбы в желудочек и мозги, я п-предпочту привычное кровотечение... Пусть п-поставят "When You're Smiling", - попросил я и тут же услышал занудливый голос Зураба:

- Мембрана в желудочке стала залипать. Нет притока. Затромбировалась входная магистраль. - Голос вколачивал меня в пол операционной, потому что и я, и Зураб, и все остальные понимали, что Дали перебдела и у Пола вместо кровотечения начал превалировать тромботический компонент, еще более страшный, чем геморрагия... И опять этот страшный бледно-розовый цвет операционных ламп.

- Стоп! Нэ суэтыытэс, малчыкы! Гэматокрыт слышком высокый. Сдэлаэм Пола болшэ жыдкым. Это снызыт тромбообразованье, - сказала Даррел и поглядела на анестезисток.

- Только учти, подружка,.. - попытался встрять я.

Я нэ коончыла! - Нервно продолжала она. - Строго дозыруйтэ мэдикамэнты, Далы!

Любимый голос сеял надежду.

- Выходная магистраль затромбирована. Тромбы в кровяной камере желудочка. - Противный голос Зураба возвращал меня в жуткую реальность: необходимость замены затромбированного искусственного желудочка.

Я вдруг увидел, как прилично работавшее сердце остановилось на мгновенье и стало фибриллировать. Все начиналось сначала: требовалась кардиореанимация и смена искусственного желудочка...

- П-пожалуйста, выключите м-магнитофон! - попросил я. - Зураб! Прибавьте п-производительность газонокосилки. Лед в перикард и начинайте качать кардиоплегический раствор.

- На столе лежат два стерильных желудочка, но их производительность ниже, чем у затромбированного, - сказал очередную гадость Зураб и с мольбой посмотрел на меня. Он обожал Пола, подражая ему во всем, даже в манере носить усы и, как тот, никогда не надевал галстук, даже если бы ему грозила церемония вручение Нобелевской премии..

Я отсоединил затромбировавшуюся соковыжималку и, не взглянув на нее, принялся отмывать магистрали от тромбов. Это всегда была мучительно долгая процедура, которая никогда не давала гарантий... Однако Господь в тот день не оставлял меня ни на минуту. Я поменял желудочек и уже готов был дать команду включить привод, как вновь заныл Зураб:

- Производительность этого желудочка ниже реальных потребностей Пола в кровотоке. При нагрузке он не даст нужного объема циркуляции.

- Зураб! З-заткнитесь! Про таких, как вы Мерфи говорил: "Всегда н-найдется человек, который знает, что ппроисходит на самом деле. Его-то и надо уволить!". Не думайте, что вы здесь единственный, к-кто любит его, ворчал я, продолжая работать. - П-постарайтесь понять, что с этим м-маленьким желудочком он не станет играть в футбол... даже с вами. Он будет лежать и после того, как его сердечный выброс придет в норму...

- Как с гомеостазом, Дали? - повернулся я к анестезиологу. - О'кей. Отключайте кардиоплегию. У меня все готово. П-пускайте привод. Частота сокращений не больше 60 в минуту. С-согревайте!

Желудочек работал вовсю. Сердце начало мощно фибриллировать. Густой, ярко-алый свет был разлит по операционной...

- Дефибриллятор! Все от с-стола! Минимальный разряд в триста вольт! Нет! Стойте! Я сам, - сказал я и прикоснулся пальцем к миокарду, и понял, что мы свое дело сделали: сердце сейчас запустится без дефибриллятора и будет прилично работать. Остальное сделает искусственный желудочек. Включайте магнитофон! Сколько времени мы ковырялись, Дали?

- Час, семнадцать с момента кожного разреза. В Хьюстоне меньше, чем за два не управились бы! - Дали цвела розовым цветом.

Отключайте г-газонокосилку!

Я понаблюдал пару минут, как работает сердце, и скомандовал:

- Баста! Зашиваемся. Всем спасибо. Д-дарелл! Обнимемся дома... П-постараюсь поймать тебе колобуса вечером.