«Донжуанский список» Короткевича

Информация о личной жизни писателя в 1963—1967-е годы пока спорная. Первая дата связана с последним известным письмом Короткевича к Нине Моле­вой. Вторая — со знакомством писателя с будущей женой. Сведения об этом времени на уровне слухов. Отсутствие документальных доказательств лишает нас права озвучивать их.

В 1967 году Владимир Семенович познакомился с Валентиной Никитиной (девичья фамилия Ваткович). Выпускница исторического факультета БГУ, она работала в краеведческих музеях — районном Оршанском и областном Брест­ском. Окончила аспирантуру Института истории Академии наук Беларуси и в 1965 году защитила кандидатскую диссертацию по археологии (исследовала поморскую культуру). Однако потом была вынуждена работать на кафедре исто­рии КПСС Брестского пединститута. Позже, объясняя эту ситуацию, Валентина Никитина говорила: «Захочешь есть — будешь и такое преподавать».

Существует две версии истории знакомства Валентины Никитиной и Вла­димира Короткевича. Анатоль Верабей утверждает, что оно произошло 2 ноября 1967 года в Брестском пединституте, где проходила встреча с писателем. С ним согласен археолог Михась Чернявский. Того же мнения придерживается и Адам Мальдис. По его воспоминаниям, Владимир Колесник пригласил писателя в Брест на читательскую конференцию по роману «Колосья под серпом твоим»:

«Вместе со студентами своего курса, как куратор, пришла туда и Валентина Брониславовна. Конференция не сильно интересовала ее, и она, отсиживая «меро­приятие», читала какой-то польский детектив (детективы были ее слабостью). И когда в профессорской Владимир Колесник познакомил их, она спросила:

— А почему бы вам не написать какой-нибудь детектив?

— Какой, к примеру? — Володя сам ужасно любил хорошие детективы. Как и фантастику.

— Ну, хотя бы такой, как «Дикая охота короля Стаха»... — оказывается, Валентина Брониславовна как-то читала в поезде журнал с этой повестью, но не обратила внимание, кто ее автор.

— Ха-ха! Три: ха!

— расхохотался Володя. — Так это же я написал «Стаха»!

Валентине Брониславовне стало неловко, и она предложила:

— Тогда пошли пить кофе...»

А вот театровед Изабелла Готовчиц, основываясь на воспоминаниях Вален­тины, писала, что встреча произошла в поезде «Берлин—Москва». Будущие супруги ехали в одном купе до Бреста. Причем вскоре после знакомства писателя пригласили на встречу в Брест (по-видимому, именно о ней пишут Анатоль Вера- бей, Адам Мальдис и Михась Чернявский).

Вторая версия выглядит более основательной. Что свидетельствует в ее поль­зу? Слово Адаму Мальдису: «Однажды утром, накануне Октябрьских праздни­ков 1967 года, Короткевич прибежал ко мне возбужденный:

— Понимаешь, старик, я, кажется, женюсь!

— И кто же та, что, наконец, целиком завладела твоим сердцем?

— Из Бреста. Валя. Валентина Брониславовна. Умная женщина. Историк, точнее, археолог, и диссертацию защитила. (...)

— Так что же тогда тебя смущает? — не стерпела моя Мария

(жена А. Мальдиса. — Д. М.).

— Понимаете, старики, я пригласил ее к себе на праздник и только в поезде вспомнил, что мы все приглашены в Раков, на свадьбу Славы Рагойши.

— Так возьми и ее с собой.

— А удобно?

— Почему же...»

На мой взгляд, Короткевич мог приглашать в гости Валентину только по про­шествии определенного времени знакомства. Если бы встреча произошла только на конференции, вряд ли бы они успели завязать определенные контакты. Валентина Брониславовна могла отказаться от поездки в гости через несколько дней после пер­вой встречи. А путешествие в поезде могло способствовать большей степени искрен­ности. Причем как раз там мог случиться диалог о «Дикой охоте короля Стаха».