Дорога через прошлое

А мы?.. Мы прикрывали город. Отбили несколько попыток переправиться через реку и помогали эвакуировать промышленные предприятия и запасы из города. Прекратился обстрел с немецкого берега? Смотрим, идут ли немцы форсировать Днепр. Не идут? Значит, часть сил следует отдать и помогать погрузке.

Будет теперь этот завод работать где-то в Сибири или чуть ближе и делать снаряды для фронта. Поэтому мы и рвем мышцы, выковыривая станок из основания, и стараемся собрать все, что нужно. В Сибири никто не предоставит для чертежников завода тушь и ватман, да и лишних станков там нет. Погрузим, и доедет он до какого-нибудь Ялуторовска, и будет там на чем точить корпус снаряда. В первую смену – эвакуированный здешний токарь, на вторую и третью местных жителей Ялуторовска поднатаскают. Ну, если, конечно, на все три смены есть электроэнергия, чтобы к станку подать, и заготовки. Но об этом пусть думают технологи и конструкторы завода или кому это положено, а мы пока про то, как станок вручную или с малой механизацией снять и самим животы не надорвать.

Так что пойдем к штабу дивизии на улицу Чкалова, в здание какого-то техникума, а оттуда нас ведут товарищи с фабрики и завода к своим сокровищам. По дороге полежим под внезапным налетом, дождемся конца и дальше побежим. Дошли до цехов – и давай сверлильный станок фирмы «Карман» из Стокгольма, фрезерный станок завода Бромлей в Москве, станок Еврейского машиностроительного техникума, станок из Витебска, Дзержинска, Одессы, станок из… На некоторых никаких признаков производителя нет. Я, улучив момент, спросил здешнего ветерана, отчего так и кто производитель. Тот ответил, что в ремонтном цехе у них станки как бы собственные, то бишь самодельные. Когда после национализации собрали станки из мастерских и заводиков, то не все на что-то годились. Те, что еще работали, стали в основные цеха, а из оставшихся собирали окрошку: станина – от немецкого станка, суппорт – от бог знает какого, привод делали по заказу на заводе имени Сталина, что-то уже сделали сами, вот и получился станок один из трех или четырех. Но работать может, вот и трудится. А советские пошли недавно, они вон там, в соседнем корпусе.

Я от бати слышал, что был такой станок «ДиП», что означало «Догнать и перегнать». Спросил, есть тут такие станки. Ветеран ответил, что нет, им шли других марок. И снова: электрический вентилятор завода «Красный факел», электрический вентилятор завода «Демаг», вентилятор с паровым приводом (эх, с ним мы и намучились из-за хитрой системы крепления), точило почти как то, что в нашей школе было, фрикционный молот… Можно было сказать, что я просветился в разных видах станков, но, увы, это будет обманом. Могу только сказать, насколько каждый станок спину гнул и другие места надрывал. А чем отличается лобовой токарный станок от какого-то другого и чем фрикционный молот от электропневматического – как был темен, так и остался.

Но заметил такую вот вещь, что в новом цеху станков советского производства больше половины[9]. Совсем старые станки в основном в разных вспомогательных цехах. Там видел и ветеранов, каждому из которых лет за пятьдесят. А здешние рабочие, что застали еще империалистическую войну, говорили, что своих станков тогда не видели, все заграничные были. Может, станки при царе и делали, но они только иностранные буквы на станинах видели. Ну да, я тоже тут видел только один с завода Бромлея, что в Москве, а его ровесников из-за границы – больше десятка.

Самое интересное, хоть и опасное, приключение было при разгрузке одной баржи в затоне. Затоном, как оказалось, зовется гавань на реке, где суда чинятся и зимуют. Так вот, там снарядами потопило баржу, а в частично затопленном трюме ее остались три станка. И надо было их как-то оттуда вытащить. Баржу с того берега немцы наблюдают, поэтому, когда там куча народу собирается, снарядов не жалеют. Когда один-два шастает, не реагируют.

Станки нужно по сходне из трюма вытащить, потом проволочь метра три по палубе, переставить на другую сходню и уже с борта спустить. Потом метров двадцать – по открытому месту, и тогда будет уже прикрытие от глаз немцев и частично даже от осколков – полуразбитое строение.

Увы, влезть ночью кучей народа и в темноте вытащить не получается. Темно, как у афроамериканца в… этом самом месте после крепкого черного кофе. Свет не зажжешь – его видно в дырки в борту, и немцы начинают стрелять. Сложно.

Но нашлись светлые умы и человек, знакомый с разными простейшими механизмами. На баржу мы по одному собрались, станок кое-как из трюма на палубу вытащили, а дальше эта светлая голова из саперной роты из наличных тросов и блоков соорудила сложную систему, которую мы на станке закрепили и, уйдя под прикрытие, за трос тянуть стали. Сполз станок с борта на сходню, потом и по берегу пополз… Мы его двигали понемногу, чтобы немцы не засекли быстрое движение. Убрали станок за прикрытие и взялись за второй. В трюме стало попросторнее, потому и полегче. «Эх, родимая, сама пойдет, подернем, подернем, да ухнем!»