Дорога к себе. Когда боги против...

— Я не получаю удовольствия от чужих страданий, — брезгливо произнес он, тут же добавив: — если ты об этом.

— Я — исключение?! — мило улыбнувшись, обернулась я к нему. — Или настолько нравлюсь, что решил получить меня любым способом?

— Вот, значит, как! — хмыкнул Ильдар, подходя ближе. — Страх делает тебя сильнее…

— Будешь использовать в своих экспериментах? — не отступила я, заставляя заткнуться внутренний голос, убеждающий, что я уже переступила грань разумного.

— Буду, — довольно равнодушно подтвердил он. — Ты мне интересна.

— А что произойдет, когда перестану? — приподняла я бровь. Надеюсь, получилось с вызовом.

Эмоциональная усталость подобралась незаметно, но все явственнее заявляла о себе, делая каждое движение, жест, слово — бессмысленными. Что бы я ни сказала, что бы он не ответил… изменить это уже ничего не могло. И мы оба это прекрасно понимали.

— Я могу вернуться к себе? — едва слышно спросила я, не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос.

— Нет, — качнул он головой, рассматривая меня задумчиво. — Наша экскурсия еще не завершилась.

— Наказание? — вздохнула я. — Ильдар, — подняла я на него взгляд, — ты зря тратишь на меня свое время. Единственное, что ты действительно можешь сделать со мной — просто убить. Все остальное будет лишь теми самыми иллюзиями, в которых ты так преуспел. Даже если тебе удастся меня сломить и я подчинюсь, ты все равно проиграешь, потому что это буду уже не я.

— Красивые, но всего лишь слова, — как-то устало улыбнулся он. — Даже запутавшись во лжи созданного мира, даже создав вокруг себя тысячи личин и, забыв, какой он на самом деле, даже оставшись лишь отражением в зеркале, даже сломанный и покореженный, человек остается самим собой, точно отделяя свое собственное «я», от образов и представлений. Не принимать, находить оправдания, обманываться…

— Мы опять говорим каждый о своем, — пожала я плечами, выказывая свое сожаление. — Что там у тебя вторым пунктом?

Комментировать мою очередную выходку Ильдар не стал, первым шагнул за границу высветившегося телепортационного круга.

Несмотря на некоторую заторможенность, я в очередной раз оценила технические возможности самаринян. Телепортаторы были известны и у нас, использовали их и стархи, но… все упиралось в целесообразность. Слишком дорогая и энергоемкая забава, чтобы устанавливать на кораблях.

К тому же, платформы приемо-передающего модуля, которые мне довелось видеть, были стационарными, эти — плавающими. Либо иные технологии, либо, то, что я считала телепортатором, было нечто совершенно иным, но в любом случае наводило на безрадостные мысли о собственной судьбе.

Впрочем, все более мрачные перспективы, открывающиеся передо мной, не отменяли того факта, что я не собиралась с ними мириться.

— Прикажи накрывать на стол, — небрежно бросил Ильдар Дамиру, как только мы оказались в его кабинете. Когда интасси, на миг склонив голову, вышел за дверь (голоса Дамира я так ни разу и не услышала), продолжил: — Кое в чем ты права. — Отметив, что я предпочитаю обходиться без наводящих вопросов, заговорил вновь: — Тормш не зря сравнил тебя и Дамира. Другие сгибаются, предпочитая жизнь в любом ее виде, для вас же важнее ваша внутренняя целостность. От Дамира я ничего другого и не ожидал, а вот ты меня приятно удивила. Внутренняя сила была в тебе и на Штанмаре, но тогда она оставалась сама по себе, а ты… Ты изменилась…

— А у него был выбор? — проигнорировала я ту часть, которая касалась меня, возвращаясь к интасси.

— Он есть у него и сейчас, — принимая мое нежелание говорить о себе, ответил Ильдар. Кивком указал мне на место за столом, сам присел напротив, дожидаясь, когда двое вошедших мужчин расставят приборы. Дамира с ними не было. — Отступники на Самаринии редкость, особенно те, кто с даром. А уж среди одаренных, — заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: — так называют потенциальных жрецов полного посвящения, вообще единицы. А Дамир не просто одаренный — редкость. Он мог иметь все, но выбрал идеи, которые впитал за пределами сектора. Но даже не это поставило его в один ряд с изгоями, а его упорство. Раскайся он, без труда получил бы прощение.

— Но он не отказался от них, зная, что так страшно умрет?

Один из мужчин, повинуясь жесту Ильдара, выложил мне на тарелку кашеобразную смесь. Запах был приятный, и на вид не вызывал отвращения, но есть и говорить о смерти… я не могла.

— Он хотя бы знает, как это произойдет, а вот ты…

— Пытаешься меня напугать?

— Тормш зря вселил в тебя ложную надежду, — грустно качнул он головой, отставив так и оставшийся пустым бокал. Пояснять ничего не стал, просто протянул руку к рабочему столу… лежавший там планшет сам прыгнул ему в руку. — Посмотри.

Внешка раскрылась навигационной картой. Три отметки: зеленая явно принадлежала крейсеру, на котором я находилась, две, мерцающие алым, судя по изменению гравитационного напряжения, только-только вышли из прокола.

— Стархи, — в ответ на мой вопросительный взгляд, произнес он спокойно.

Уточнять, по этому ли поводу была объявлена боевая тревога или нет, я не стала. По этому…