Дорога к свободе

– Я знаю, что он, – уверенно ответил Орлек. – Только он знал о нас с Ормусом. А вы в курсе, что за этим вашим доносчиком водится серьёзное преступление?

Граф так просто не отделается за свой болтливый язык, по каким бы причинам он ни рассказал всё Джоргару.

– Честно? – лениво отозвался регент. – Мне совершенно неинтересно, что там за душой у Альдо. Он своё получил, и для меня это закрытая тема. И я даже проверять не буду, врёшь ты про него или нет. Некогда, других дел полно.

Ларис поджал губы, проглотив приготовленное признание про убийство, которое видел Ормус. Джоргар и вправду может не поверить…

– Что вас интересует? – ровным голосом спросил он.

Волк сразу подобрался и выпрямился.

– Учти, потом повторишь свои признания, чтобы их записали. – Интонации стали жёсткими, серые глаза потемнели и прищурились. – Начнём, пожалуй, с того, как ты вообще узнал, что твой отец – король Алевидии.

Ларис пожал плечами.

– Мама рассказывала, что встречалась с ним один раз, а потом, позже, рассматривая его портреты, обратил внимание на наше сходство.

Тут Джоргар не мог не согласиться, единокровный брат Эрмеары действительно был похож на покойного короля. Тем более следовало избавиться от него…

– Ну а теперь – в подробностях, как с магом встретился, как вообще в твою голову пришла идея, что у тебя больше прав на престол, чем у законных детей короля. – Герцог поудобнее устроился на маленьком стуле, опасно заскрипевшем под его массивной фигурой.

Глядя прямо перед собой невидящим взглядом, Ларис начал рассказывать, ровным, без эмоций, голосом.

На загородный дворец опустился ещё один великолепный тихий летний вечер. Как ни хотелось некоторым остаться здесь подольше, на следующий день двор уезжал в Арифри. Эрмеара, проведя весь день с Рилом на уединённом дальнем пляже, заявила, что в одиночестве у неё пропадает аппетит, да и от Джоргара не поступало никаких указаний насчёт того, можно или нет ей возвращаться в свои покои. Тенрил спрятал улыбку и сделал вид, что поверил маленькой хитрюге, и Эрми и в этот вечер осталась у него.

Герцог, убедившись, что Ларис и его маг сидят под замком и охраной в дворцовой темнице, поднялся к себе в кабинет, дожидаться Ригена. Лучик не заставил себя ждать, и ровно в девять вечера Волк получил вожделенную карту. По отчёту Эригора, практически весь день блондин провёл с принцем, в одном из дальних уголков парка. Перед сном Джоргар проверил спальню королевы, но после некоторого размышления решил не говорить её величеству, что комната достаточно проветрилась и теперь безопасна. Эрми всё равно не вернётся к себе, с ухмылкой подумал регент. Ну а он и не был против, что маленькая государыня окончательно определилась со своими чувствами. Тем более, по определённым причинам, то, что королева так быстро перебралась к Рилу, играло ему только на руку.

Данри тоже отлично провёл время, Теали не возражала против неторопливой прогулки по большому парку, категорически отказавшись разговаривать о делах и интригах. Видеть её временами мечтательную, умиротворённую улыбку и весёлый взгляд было чертовски приятно, а чувствовать тонкие пальцы в своей ладони – ещё приятнее. Она выглядела… другой, не такой, как обычно, более живой, эмоциональной, настоящей, что ли. И смеялась так искренне, что не улыбаться в ответ просто невозможно. По молчаливой договорённости они не касались пока происходившего между ними, не хотелось портить такой чудесный день и вечер серьёзными разговорами. Оставили всё до Арифри. Поужинать Дан предложил в одной из отдалённых гостиных – чтобы никто любопытный не набрёл. Оба прекрасно понимали, что, останься они у кого-нибудь из них в покоях, расстаться было бы крайне сложно… Несмотря на очевидность взаимного влечения, Теали спокойно восприняла объяснение Дана, что, несмотря на вроде бы уже ясную позицию королевы, формально он остаётся фаворитом. Пока на нём знак. Пусть для самой терронки такие мелочи не имели особого значения, она понимала, что Кинаро не почувствует себя свободным до тех пор, пока не избавится от татуировки. Ну, придётся ещё немного довольствоваться поцелуями, Ти ничего не имела против. Вернувшись поздним вечером к себе, она ещё долго лежала без сна, глядя в потолок рассеянным взглядом и то и дело трогая пальцами губы, которые до сих пор слегка покалывало от страстного прощания. Ощущение, что она словно избавилась от нескольких лет, нравилось чем дальше, тем больше, и ещё то, что можно было не сдерживаться и вести себя как хочется.