Дорога китов

Отец постучал по железу наглазника.

- Он лучник. А эта штука мешает целиться. Лучники все носят шлемы без них. И никаких кольчуг - даже полурукава мешают тетиве. Вот почему они стоят на краю битвы, людей подстреливают. - Он сплюнул. - Никто не любит лучников - коль это не свои лучники.

Мы хлопнули по рукам.

- Будь благополучен, мальчик, - сказал он и пошел к кораблю.

Эйнар, в шлеме и кольчуге, с двумя мечами на поясе, со щитом, висящим за плечом, оглядел собравшихся. Он вручил копье со свернутой вкруг древка тканью тощему Валкнуту.

- Идем ровно, и не шуметь. Держимся вместе - всякий, кто остановится в пути отлить или отпить, рискует отстать, а мы не станем возвращаться и искать его. Ударим быстро и крепко, возьмем то, за чем пришли, и уйдем. Не пытайтесь унести что-нибудь тяжелее собственного веса. Не то либо отстанешь, либо придется бросить это по дороге.

Он еще раз окинул всех взглядом и кивнул, потом стал во главе нашего отряда и повел нас ровным быстрым шагом в лес, в скрытую ночью землю, навстречу первому серебристому пятну рассвета.

Шагали ходко. Никто не разговаривал, стояла тишина, пока скорость шага не начала сказываться - громким отрывистым дыханием. Только оно, да еще позвякивание о кольчуги щитов, висящих оплечь, да щелк и треск другого снаряжения, да шуршание папоротника под ногами говорили о движении почти пяти десятков человек в полном вооружении.

Через час Эйнар остановил нас. Небо стало серым, переходя в молочно-белое там, где за этой пеленой зимнее солнце старалось зацепиться за тонкий черный край мира. Деревья рисовались черными скелетами, и там было что-то еще.

Темное пятно с башней и слабый красноватый отблеск света. Все это увидели; тут же послышалась приглушенная возня - люди завязывали ремни, снимали щиты, обнажали оружие.

Эйнар велел нам опуститься на одно колено, потом послал Гейра и Стейнтора в сумрак. Какое-то время мы видели их - темные тени на рассветном небе; для тех же, кто смотрел с башни, они были невидимы. Я отер пересохшие губы, слыша собственное дыхание, усиленное до хрипа нащечниками шлема. То, что было впереди, казалось мощной крепостью, а на свету стали различимы другие постройки, поменьше, сгрудившиеся вокруг.

Гейр и Стейнтор скользнули обратно. Мы все слушали.

- Свет горит на воротах в деревянной стене, которая стоит кругом, - доложил Гейр, вытирая свой сопливый нос-мешок. - Ворота - единственный вход, коли, конечно, не захочешь лезть через частокол в семь футов. Оно сильно защищено, это место.

Он замолчал, как оказалось, для пущей важности, а Стейнтор ухмыльнулся и прибавил:

- Только эти проклятые ворота широко и гостеприимно раскрыты. Видать, давненько на здешних не нападали. Они уже и забыли.

- Большой каменный храм и шесть пристроек, - добавил Гейр, - все из плетней и прутьев, первым делом конюшня, это уж точно. Потом, может быть, кузница - я учуял запах углей, жара и луженого железа. Хлебопекарная печь под крышей. Остальное может быть чем угодно.

Эйнар почесал нос и прищурился. Потом пожал плечами.

- Вход один - стало быть, и выбирать не надо.

Он встал, и мы тоже. Быстрым шагом мы двинулись за Гейром и Стейнтором, почти бегом по папоротнику, и когда подошли к стене с воротами, первый розовый свет встающего солнца коснулся самых кончиков бревен частокола, а мы молча припустили бегом и ввалились все разом в эти ворота под светочем, зажженным для того, чтобы приветствовать усталых путников.

Сопротивление было слабым, почти никаким. Кетиль Ворона ненароком наткнулся на сторожа, человека в бурой рубахе, спавшего в маленькой будке у ворот. Кетиль сперва заглянул туда, потом вошел в поисках добычи, но ничего не увидел в темноте.

Пока ворчливый голос не выдал сторожа, он думал, что там никого и нет, в этой сторожке, такой маленькой и тесной, что у него не хватало места как следует размахнуться мечом. Кетиль Ворона махал им вслепую, пока невидимый сторож не закричал, а тут меч застрял в балке, и Кетиль, кляня все на свете, никак не мог его вытащить.

Половина отряда, услышав возню и увидев его затруднения, завыла от смеха. Сторож, кинувшись на Кетиля и сбив его с ног, выбрался из сторожки, совершенно обезумевший от страха.

Тогда-то Валкнут шагнул вперед и метнул свою ручную секиру, которая угодила сторожу в левую часть лба, а звук был такой, будто навозом шлепнули в стену. Удар отбросил его в сторону, он упал на спину, булькая, как некий неведомый длинноносый зверь. Кровь била из месива, бывшего его лицом, и растекалась лужей.

Кетиль Ворона с грохотом выскочил из сторожки, темный от гнева, и насмешки стихли, потому что он размахивал мечом. Но пока поздравляли Валкнута с ударом - все согласились, что это был прекрасный удар, потому что секира была не для метания, а для ручного боя, - в темноте то и дело посмеивались и прохаживались насчет Кетиля.