Дорога мёртвых. Том 2

– Съесть?! Нет, разумеется. Мы просто убьём их. Маги Ордена несъедобны для нас, их дар убивает вампиров с первого же глотка, – графиня поморщилась. – Съесть волшебника с тёмным даром —другое дело. Говорят, это придаёт сил и позволяет какое-то время пользоваться способностями теневой магии.

– Что ж, постараюсь не подвести вас, миледи, – улыбнулся маг.

Агата кивнула и, поднявшись со стула, медленно обошла кабинет ректора. Не говоря ни слова, она касалась знакомых предметов, иногда поправляла или поднимала что-то, прикрывала распахнутые створки шкафов. Лицо её выражало странную смесь скорби и холодной, нечеловеческой решимости.

– Они не оставили от Тэрона даже пепла, словно боялись, что страшный оборотень сумеет возродиться, как феникс… – наконец проговорила Агата очень тихо.

– У меня есть несколько его перьев, мы похороним их в саду Академии, – прошептал Велиор.

– И мы должны найти Лизу Сандберг, где бы она ни была. Тэрон возлагал на неё большие надежды.

– Вы тоже верите в то, что она может быть жива?

– Ни Орден, ни вампиры не нашли её тела в Тёмном лесу, – сказала графиня. – Поэтому да. Я думаю, твоя подруга жива.

– Она моя невеста, – поправил графиню Велиор, позабыв об этикете.

– Я знаю, – улыбнулась вампирша, – именно поэтому не предлагаю тебе стать одним из нас. Прежде чем умереть, нужно насладиться всеми прелестями мира живых.

***

Герцог Лукас медленно пробирался по внутреннему двору, закутавшись в тёмную накидку. Завидев ночную стражу или белый с красной оторочкой плащ искателя, новый правитель Трира в страхе замирал и прижимался к колючей живой изгороди. О том, что такое здоровый и полноценный сон, герцог давно уже забыл. Город на краю света испытывал его на прочность каждый день и каждую ночь.

Проклятый генерал и его ищейки разговаривали с ним сквозь зубы, выплёвывая слова презрительно и быстро. Не помогали, не советовали, а словно упрекали за любое действие и даже за само присутствие. О его верной помощнице Мередит Крайсен и говорить было нечего. Это была не женщина, а что-то среднее между жестоким палачом и бойцовой собакой. Чувствовать себя уютно в подобной компании не смог бы ни один уважающий себя аристократ.

Представители местной знати и рыцари тоже в большинстве своём не спешили поддерживать Лукаса, а те, кто вынужден был принести ему присягу, действовали исключительно под давлением страха и неодолимых обстоятельств. Никто не желал обрушить гнев Ордена Инквизиции на свои дома и семьи. Вернее было изобразить признание новой власти и приберечь силы на потом, когда солдаты королевской гвардии и искатели покинут Трир.

Уличные восстания постепенно сходили на нет, и город по вечерам напоминал безмолвное кладбище. Генерал Гвинта патрулировал улицы, продолжая расставлять ловушки и засады на эльфов и теневых магов, но в последнее время в них уже никто не попадался. Лукас чувствовал себя чуть спокойнее, только когда суровый генерал и его командиры покидали замок, чтобы объехать и обойти Трир и его окрестности. Тогда герцог мог позволить себе расправить плечи, опрокинуть в тишине бокал-другой вина из запасов Флемингов, а затем спуститься в фамильный склеп…

Если бы кто-то сказал Лукасу полгода назад, что в усыпальнице рядом с мертвецами ему будет спокойнее, чем рядом с живыми людьми, он бы покрутил пальцем у виска и обозвал говорившего безумцем. Но не теперь. Мёртвая графиня привлекала внимание герцога ничуть не меньше живой. Трясясь от страха быть застигнутым за эдаким непотребством, Лукас пробирался к гробу Агаты, сдвигал тяжёлую крышку и подолгу беседовал с несостоявшейся невестой, жалуясь на свою тяжкую участь. Эти визиты он хранил в строжайшей тайне от генерала Гвинты и полковника Крайсен, опасаясь, что злобные инквизиторы нарушат слово и предадут тело графини огню.

Но дело было не только в безответных разговорах с мёртвой. Спустя пару недель после смерти графини герцог обратил внимание на то, что лицо женщины и её сложенные на груди руки совсем не теряют свежести. По всем правилам мертвец, даже обработанный специальными составами, должен постепенно меняться. Агата же оставалась удивительно… свежей. Шли дни, и Лукас начал подмечать и другие, не менее странные, детали. Чуть изменившееся положение тела, по-другому лежащие волосы, крохотная тёмная капелька на белоснежной подушке, подозрительно похожая на кровь. А однажды в нише напротив мелькнула размытая тень.

Страх лишил герцога сна, но то был страх без лица и формы, безотчётный ужас перед необъяснимым, которое творилось на его глазах. В то же время другой страх, не менее сильный, не позволял ему признаться генералу в вечерних визитах в склеп.

– Они скоро покинут город, Агата, – сообщил Лукас дрожащим голосом, едва переступив порог усыпальницы. – Они уйдут, а ты поможешь мне править Триром. Из слухов о твоём призраке мы сделаем… легенду. А потом… быть может, твой дух станет помогать мне! Или не только дух! Пусть Гвинта уберётся прочь, я найду мага, способного разговорить тебя, моя любовь! Мы станем править вместе, как я и хотел…