Дорога на Царьград

– В самом деле… Где немцы?

Я устал от вопросов, ответы на которые не знал. И глубоко вздохнул:

– Не знаю.

– Ничего-то ты не знаешь! Уж больно ты мне подозрителен… – Занятый новой темой, Стойко встревожился. – Как такое может быть? Пустое селение! Ни одного воина… И как это я раньше не озадачился этим?

Я готов был поцеловать проплешину в бороде надоедливого Маджаревича. Благодаря его упоминанию о гарнизоне, я получил передышку.

– А может, он – турецкий шпион? – неожиданно подал голос Чабаркапа.

Четыре пары глаз, не мигая, уставились на меня. Я почувствовал себя, как девочка-подросток в кабаке.

– И расписки на соль у него нет, – продолжил Чабаркапа.

Я был уверен, что они меня убьют. Не сходя с места.

Стойко снова собрал все нити в свои толстые руки:

– Приведите сноху!

Я искренно пожелал, чтобы она убежала, хотя меня это в известной мере и опечалило бы. Но она не убежала. А лишь ушла в бакалейную лавку, так как это мужское общество ей было неприятно. Необыкновенно разборчивая девушка.

Она явилась с книгой в руке. Я понадеялся, что опять произойдет какое-то чудо. Однако гайдуки не страдали лесными суеверьями. На предмет, не входящий в инвентарь сербского дома, они отреагировали только как на еще одно доказательство нашей сомнительности.

Когда они и ее начали расспрашивать на некоторые из тем, что опустошили мою довольно большую голову, она реагировала с презрительным отвращением на все их глупости. Они отобрали у нее книгу. Из мести. Или из-за того, что это была единственная ценная вещь, попавшаяся им на глаза. После короткого совещания гайдуки отвели нас в бакалейную лавку. Они решили, что сени при закрытых дверях – лучшее место для нашего заточения. Его легче всего было контролировать. По пути я получил несколько тумаков, но даже не попытался противостоять. Моя жизнь была продлена, и я был благодарен за то судьбе или Богу.

Со стороны напротив дверей сени имели только одно окошко с железными прутьями крестом. По-видимому, бакалейщик пробил это окошко для того, чтобы летом бы какой-никакой сквозняк.

Глубина сеней была не больше метра. Чтобы мы вдвоем смогли улечься на солому, которую нам великодушно бросили наши церберы, нам пришлось прижаться друг к другу. Пока снаружи гайдуки заколачивали балки, чтобы мы не смогли приоткрыть крышку, через окошко к нам залетал запах поросенка. Только он еще не был готов. А я был настолько уставшим, что позабыл и о голоде, и о невесте, которая, подперев подбородок согнутыми коленями, сидела у моих ног. И просто забылся тяжелым сном.

Голод, превысивший определенную меру, начинает воздействовать на человека успокоительно. Мы дремали весь день. Даже не разговаривали много. Лишь время от времени перекидывались словами. И опять я чувствовал себя так спокойно и радостно, словно мы всегда и навсегда были вместе. Две половинки одного меня. Запертые в бакалейном гробу, мы потихоньку привыкали к нашему новому месту пребывания и даже справить нужду выходили все реже и реже. Если бы нас оставили в покое, быть может, мы бы наполнились какими-нибудь высшими знаниями, присущими настоящим аскетам.

Картины, которые вертятся в голове у сытого человека – плоды воспоминаний или желаний – совершенно поблекли. Недвижный, я мог долго смотреть на балки потолка, оценивать их структуру, пересчитывать мух на стене или изучать взглядом крупные желтые пятна на известке и воспринимать все это как активную, занимающую меня деятельность.

Через большую деревянную крышку сеней до нас несколько раз доносилось собачье повизгивание. Думаю, что это был наш Блохастый, а не их псевдоборзой кобель. Мы никогда больше не видели Блохастого.

То ли потому, что им было скучно, то ли потому, что им захотелось побыстрей разрешить неоригинальную ситуацию, которую они сами же и создали, но только каждый час к нам врывался один из наших тюремщиков с новыми угрозами, запугиваниями, предложениями и новостями.

Нас оповестили, что немцы вернулись. Что дюжина солдат со знаменщиком отправилась в погоню за разбойниками, которые перекрыли движение транспортов на дороге, ведущей к Паланке Хасан-паши. И что они трое суток играли с ним в догонялки без всякого успеха.

И немцы удивились, обнаружив Колары обезлюдевшими. Они твердят, что перед тем, как им тронуться, местные жители при помощи двух оставленных в Коларах караульных взломали склад и собрали провиант, который там нашли. Собрали они и амуницию.

Караульные испарились вместе с местными жителями.

Один раз пожаловал к нам и немецкий офицер – подключиться к процессу. Но он лишь брезгливо оглядел стены и солому, на которой мы лежали, на несколько секунд задержал взгляд на наших лицах, пожал плечами и удалился.