Дорога сильных. На пороге мира

Мелькнула мысль напасть первой, не давая ему ни опомниться, ни схватить щит, прислоненный к стене. Но… она тянула время, понимая, что там, внизу, работает маг, а тут, напротив, воин с длинным клинком. Чем она только думала, оставляя свой меч внизу? Что ей стоило поднять его на веревке? Короткий клинок против длинного — то еще развлечение. И, если противник доберется до щита, ей будет его не достать.

— Как ты…

— По стеночке. Ножками и ручками.

Он недоверчиво хмыкнул. Еще бы. Она б тоже не поверила.

Пользуясь заминкой, она разглядывала мужчину. Совершенно… обычный. Средний рост, средний возраст — ему могло быть как тридцать, так и пятьдесят. Темные волосы, темные глаза, непримечательное лицо, разве что, губы красивые. На груди короткий стеганый доспех, ноги и предплечья закрыты накладками. Хорошие сапоги — джеррские тойте, легко опознаваемые по мощной подошве и шнуровке. Все удобное, простое, но не дешевое — она и сама оделась бы так же.

Прямой короткий меч имперского образца, ножи, метательные и побольше, и… топорик в ременной петле. Явно джеррский: и по форме, и по характерной рунной вязи.

Ее топорик.

Она еле заставила себя не смотреть слишком пристально. Не хватало только вопросов насчет оружия и того мага… раненого? убитого? Она не знала, а спрашивать — себя выдавать.

Взгляд мужчины метнулся к щиту, Линда чуть сместилась и покачала головой.

И тут внизу рвануло. Грохнуло так, что, казалось, вздрогнула вся башня. В груди у девушки забилась непрошенная надежда. Неужели, свои все же вошли? Жаль, не глянуть. Но если они внутри, то ей надо продержать всего чуть-чуть.

Ториец замер на миг и бросился на нее. Левая рука девушки дернулась под удар, кулачный щит звякнул, и меч соскользнул, чтобы тут же ринуться обратным ходом ей в ноги. Отскочила, парировала еще один рубящий. Ей надо было сблизиться с противником, чтобы хоть попробовать нанести удар самой, но пока… не получалось.

Все же, он оказался очень хорош. Стремительный, легкий, почти как она сама, он двигался так быстро, что девушка еле успевала отводить удары. Баклер звенел и лязгал, не переставая, и Линда внезапно поняла, что эта странная штука, едва прикрывающая кулак, весьма неплоха в деле. Если, конечно, ты достаточно быстр и точен.

Они метались по верхней площадке башни. Ториец уверенно наседал, пытаясь зажать ее в угол, а Линда ускользала, не давая ему это сделать. Ее спасали скорость, гибкость и — гьярра.

Когда она первый раз потянулась к середине груди, рассчитывая на отклик, то чуть не взвыла от досады. Там было холодно и пусто, словно вся энергия ушла на регенерацию тела. Но после, будто привлеченное ее вниманием, разлилось внутри тепло, и девушка вздрогнула всем телом и толкнула. Не очень-то сильно, как могла, но и этого хватило, чтобы ториец отлетел назад, а удар, который должен был разрубить ее пополам, пришелся по касательной, взрезая рубаху и плечо. Неглубоко, но чувствительно.

— Гьярравара, значит, — ухмыляясь, сказал мужчина. Отлепился от стены, на которую его кинуло силой, крутанул меч. — Интересно. Я-то думал, что за пташку мне ветром принесло. А тут такая прелесть.

Он говорил, не забывая пытаться убить эту «прелесть». Его «р» звучала мягко, почти картаво, удары были сильны и точны, и девушка отступала, едва не рыча: от злости, боли в отсушенных руках и понимания, что долго ей не продержаться.

— А ты знаешь, — удар, ее уклон, — что гьярравары, — новый удар, — ближе всего к нам, — отчаянная попытка задеть его и уход в глухую оборону, — Мечам?

Она молчала, стискивая зубы, а вот он не прочь был поговорить.

— Знаешь, что нас роднит? Мастерство и внутренняя сила.

Он невероятным образом ускорился, и ее не спасла ни гибкость, ни слабенький удар гьяррой. Полетел выбитый из ладони нож, и девушка ударила баклером. И даже достала, испытав в тот миг, когда железный кулак врезался в бок торийца, ни с чем не сравнимое удовольствие. И лишь потом поняла, что маневр был обманным. В живот вонзился кулак противника, а подсечка перевернула мир. Девушка рухнула на спину, открыла рот, силясь вдохнуть. Она подобралась из последних сил, перекатилась, уже понимая, что встать не успеет, и спасет ее лишь чудо.

Поперек спины пришелся удар мечом… плашмя. И следом прижало к дереву площадки чужое колено, мужские пальцы зарылись в волосы. Сгребли, дернули назад. В шее хрустнуло, от боли навернулись на глаза слезы.

— Не дергайся, — велел он, и девушка замерла, когда горла коснулось лезвие.

Навис сверху, жадно вдохнул, будто принюхиваясь.

— Сила, — повторил он, — даже убивать жалко, столько тут силы. Как думаешь, выпустят меня с тобой? Пойдешь со мной?

— Да, — хрипло выдохнула она.

Он замер, будто бы удивленный. Рассмеялся и убрал лезвие от горла.

— Конечно. И на первом же привале убить попытаешься.

Она промолчала — ториец мыслил удивительно здраво. И вообще, разговаривал как адекватный человек, а не… враг. Который только и думает, как бы тебя угробить.

— Что бы тебе ни говорили маги, мы не звери, — сказал он, будто мысли услышал.

— Ага, — не сдержалась Линда, — только детей готовы убивать ни за что.