Дорога соли

— В моем помрачении я чувствовал себя в безопасности, спрятался от всего мира. Никто не мог тронуть меня, мои демоны были мне щитом. Потом пришла ты и пробила этот щит сиянием своих глаз и звучными стихами. Может быть, Тана и изгнала из меня моих демонов, но именно ты проломила брешь, через которую они бежали. Твоя красота пронзила все мое существо, и твое молчание было для меня ужасной пыткой. Когда ты не захотела говорить со мной, даже глядеть на меня, мне показалось, что я снова поглощен черной ночью. У меня больше не осталось надежды. Когда мужчины отправились на охоту, я поехал с ними, чтобы быть подальше от тебя, от племени, от всего. Потом я бросил охотников и пошел пешком один. Я ушел далеко, без еды, без воды, хотел, чтобы ко мне поскорее пришла смерть. Я сидел там один, ждал ее и вдруг увидел, что весь мир продолжает идти своим путем, словно меня в нем нет, будто я какая-нибудь сухая веточка на песке или мертвый камень. Вокруг меня бегали скальные белки, они собирали и прятали орехи, помечали свои тайники. Им казалось, что я нечто неодушевленное, просто препятствие, которое приходится обегать. Ящерица скользнула у меня под ногами, так быстро перебирая лапками, что они едва касались горячей земли. Она не успела скрыться, как из камней высунулась голова гадюки, и ящерица уже торчала меж ее челюстей. Когда опустилась ночь, я лег на спину и стал смотреть на звезды, на Орион, который своим посохом из трех звезд пасет остальные, рассыпавшиеся по всему небу. Мне казалось, что я велик, как небо, и мал, как одна из этих крошечных светящихся точек. Я понял, что, скорее всего, ничего не смог бы сделать, чтобы спасти Манту. Не существует таких заклинаний, которые предотвратили бы ее смерть. Вселенная слишком велика, один человек не в силах познать ее. Может быть, на свете нет никаких духов, ни злых ни добрых, да и магии тоже. Проклятия не имеют никакой силы. Всего этого люди боятся лишь потому, что не могут принять горькой правды. Человека постоянно поджидают опасности и смерть, и не в наших силах предотвратить их. Я думал о том, что жизнь коротка, трудна и ужасна, но звезды, эти крохотные огоньки над нами, окруженные кромешной тьмой, вечны. Возможно, когда все для нас будет кончено, мы тоже уйдем туда, к ним. Ты веришь в это, Мариата? Когда мы умираем, не становимся ли звездами, маленькими блестящими точками в черной и холодной бесконечности? Или же наше тело просто закапывают в землю, оно сгнивает и от нас не остается следа?

Мариата печально смотрела на него, не зная, что и сказать. На мгновение девушке показалось, будто душа его раскрывается перед ней и он хочет говорить о делах сердечных, которые всегда понимают и способны обсуждать между собой мужчина и женщина. Но потом он ступил на зыбкую и опасную почву. Мариата с детства была приучена верить в существование духов — джиннов во всех их различных видах. Говорить так не стоит, иначе можно накликать их в огромном количестве. Ведь добрый джинн в это ночное время ни за что не явится, зато Кель-Асуф всегда тут как тут. С ним его воинство, живущее в пустыне, все, кто совращает души людей, заставляет забыть семью, костры родного племени. Человек дичает, как шакал, питающийся падалью пустыни. Это африты и демоны, духи ночи, упыри, мстительные души несчастных и проклятых, которые скитаются в местах, где их настигла безвременная смерть, одержимые страстным желанием причинять боль другим, чтобы облегчить собственную, карины, то есть личные демоны, всегда готовые нашептать нечистые желания здоровой душе и сбить ее с пути истинного.

А все эти разговоры про звезды и смерть. Откуда это у него? Бабушка рассказывала Мариате об устройстве Вселенной. В ее повествованиях и стихах все было так, как ей, в свою очередь, рассказывала ее бабушка, а к той эти сведения дошли от прежних поколений. Девушка знала, что души мертвых, которые не обрели покоя, остаются с нами. Покойника надо немедленно предать земле, целым и невредимым, чтоб он лежал лицом к востоку. На могилу сверху принято класть семь плоских камней, чтобы душа оставалась на своем месте, там, где ей положено быть, а еще ветки колючего растения, чтобы животные не растерзали труп. Тело почившего, разумеется, разложится и сгниет. Все в мире умирает и уходит в землю: козы и собаки, верблюды и дети. Этого факта отрицать невозможно, но вот душа — это совсем другое дело. Сторонники новой религии толкуют о каких-то небесах, куда улетают души избранных, но такие люди, как ее бабушка или Рахма, отрицают истины ислама и смотрят на мир куда более мрачно и просто. Но ни те ни другие не говорят, что звезды — это души умерших. Дикая мысль о том, что они висят у нее над головой в бесконечном небе, переворачивала все представления Мариаты о мире, ей тяжело было это допустить. Сама такая возможность возмущала ее разум.

Она покачала головой.

— Нельзя говорить о таких вещах к ночи. Можно привлечь к себе внимание злых сил. — Мариата прикоснулась к амулету, висевшему у нее на шее.

— А-а, ты все еще носишь мой амулет. — Амастан улыбнулся.