Дорога в 1000 ли

Телеграмма настолько взволновала генерала, что он налил полстакана коньяку и выпил залпом. Походил по кабинету, подумал. Военный министр дал шанс для исправления положения, поэтому надо срочно что-то предпринять. Хорошо бы сделать вылазку на другой берег – пошуметь и обстановку разведать, но послать некого: все более или менее подходящие силы брошены за Зею. Пришло известие, что в Забайкалье формируется отряд под командованием генерал-майора Ренненкампфа, но его ранее 8–9 июля и ожидать не следует.

В дверь постучал дежурный офицер:

– Ваше превосходительство, к вам два подпоручика и подъесаул Саяпин.

– Саяпин пусть подождёт, а подпоручиков зови.

Вошли два молодых офицера. Подтянутые, даже можно сказать поджарые, форма и сапоги чистые, не окопного вида, лица круглые загорелые, на обоих усики – у одного пшеничные, у другого чёрные. Первый вроде бы постарше. Оба из недавнего пополнения, и командующий их не знал.

– Судебный следователь подпоручик Соколов, – доложился первый.

– Второй Восточно-Сибирской артиллерийской бригады подпоручик Юрковский, – щёлкнул каблуками сапог второй.

– С чем пожаловали, господа?

Офицеры переглянулись, черноусый подтолкнул товарища.

– Ваше превосходительство, у нас предложение, – чётко доложил Соколов. – Мы собрали охотников, отличных стрелков, которые жаждут посчитаться с китайцами. Хватит терпеть их обстрелы!

Генерал поднял глаза к потолку:

– Боже, ты подслушал мои мысли! – И перенёс взгляд на офицеров: – Как же вовремя вы явились, господа! Но прошу меня извинить, есть несколько вопросов. А именно: сколько собралось охотников и когда готовы отправиться? Что нужно для экипировки?

– Охотников, ваше превосходительство, набралось больше полутора сотен, – отчеканил Юрковский.

– Точно сто шестьдесят восемь, – поправил Соколов. – С нами сто семьдесят.

Юрковский укоризненно глянул на него, качнул головой и продолжил:

– Отправиться готовы немедленно, но нужны лодки. Штук двадцать.

– Двадцать две, – уточнил Соколов. – При загрузке одна на восемь человек.

Юрковский вспыхнул, но сдержался. Пререкаться в присутствии генерала запрещал устав.

– Вы, Юрковский, с чем-то не согласны? – усмехнулся командующий.

– Никак нет, ваше превосходительство. Меня радует дотошность подпоручика Соколова.

– Соколов – судебный следователь. Он просто обязан быть дотошным.

– Так точно!

– Отлично, господа! Ваше предложение превосходно. Кто, по-вашему, должен возглавить группу?

– Подпоручик Юрковский, – Соколов опередил товарища. – Он хорошо ориентируется в обстановке и быстро принимает решение.

– Лучше более старший офицер, – качнул головой черноусый.

– На сегодня старшего офицера, пригодного для вылазки, у меня нет, – сокрушённо сказал генерал. – Поэтому командиром назначаю Соколова, а вы, Юрковский, будете заместителем. У вас получится хороший тандем. Возражений не принимаю. – Он придирчиво глянул на офицеров, но у тех был невозмутимо-отчуждённый вид. Генерал спохватился: – Да, лодки! У пристани, думаю, с десяток, а то и больше наберётся. Их надо перегнать к Верхне-Благовещенскому, там у Номоконова найдутся остальные. Отправляйтесь на третий участок самообороны, к капитану Зиновьеву, он организует перегон. И сегодня же в ночь – марш на тот берег! Постарайтесь разведать обстановку, главное – чего нам ждать, чего опасаться. Надеюсь, ваша вылазка поможет нам выстоять.

– И не повторить позора с избиением невинных, – сказал Соколов.

– Какой позор?! Какое избиение?! – вскинулся командующий.

– Вам не доложили? – догадался Юрковский. – Весь город говорит об этом!

– Да о чём же, чёрт побери?! – взорвался генерал. Белая борода его встала дыбом, глаза сверкали, дыхание сорвалось.

– Сегодня в первой половине дня две партии китайцев общей численностью тысяча пятьсот девяносто человек, – спокойно-напряжённым голосом заговорил Соколов, – были пригнаны под охраной в район Верхне-Благовещенского с целью переправы на тот берег. По пути туда были убиты больше десятка ослабевших и не желавших идти. На месте переправы охрана стала гнать китайцев в воду. Большинство не умели плавать и стали тонуть. Кто не шёл в реку, тех рубили топорами и расстреливали. Мало кто спасся…

– Хватит! – закричал Грибский, схватившись за голову. – Почему никто не остановил?!

– Полиция и казаки считают, что это делается по вашему приказу, и они не вправе его изменять.

Генерал рухнул в кресло и несколько секунд сидел, уставившись на портрет императора, висевший на стене кабинета. Потом повернул голову к офицерам.

– Ничего подобного я не приказывал, – сказал он твёрдо и уверенно. Встал и прошёлся. От ужаса и растерянности не осталось и следа. – Факты дикие, порочащие образ Российской империи, и по ним будет проведено тщательное расследование. Вы, Соколов, как судебный следователь по возвращении примете в нём участие. Хотя, должен сказать, я понимаю, почему такое случилось. Но – разберёмся со временем, кто и в чём виноват. А пока занимаемся тем, к чему нас призывает долг. С богом, господа! Да сопутствует вам удача!